Самайнтаун

– Как думаешь, почему в городе не было убийств жителей целых семь лет? – спросил он заговорщицким шепотом. – Потому что Джека боятся…

– Ой, опять ты за свое!

– Я тебе факты говорю. Тогда во всем оказался виноват вампир. Не то чтобы мы были корешами, но по именам друг друга знали… В общем, этот полоумный порешил целую семью вместе с малолетними детьми из-за того, что ее глава оказался бывшим охотником и когда-то там пришил его возлюбленную. Джек проснулся от Чувства посреди ночи, и мы сразу отправились на казнь…

– «Казнь»?

– Ну, наказание. Если кто-то нарушает правила Самайнтауна, Джек может изрезать д…

– У тебя кофе убегает, – неожиданно прервал его Джек.

– Ой!

Он так и не договорил. Лора пожала плечами и принялась догрызать яблоко, пока Франц суетился вокруг турки, из которой медленно уползала темно-коричневая пена. Джек же наконец-то освободил духовку, забросил в корзину все перепачканные в соусе полотенца и потер шею. По тому, как он приподнимал при этом правое плечо, Лора поняла: их с Францем разговор он не слушал, но явно слышал и не остался доволен. Удивительно, как за четыре года она научилась читать все его эмоции если не по лицу, то по телу.

– Так ты правда не знаешь, кто убийца? – спросила у него Лора, удивив тем самым их обоих. – Как думаешь, почему? Может, потому что это кто-то из самих туристов? История знает немало серийных маньяков, которые переезжали с места на место, чтобы оставаться непойманными…

– Может быть. Но странно, что я не только убийцу не почувствовал, но и самого убийства. Будто бы ничего не случилось, понимаешь? А это невозможно… – Джек повернулся к ней и вдруг наклонил голову движением, от которого Лору бросило в пот: он всегда наклонялся так, когда утешал на улице упавших или потерявшихся детей. – У того пекаря в бакалее были самые сочные и свежие розаны, какие я только нюхал! Так что я определенно возьмусь за это дело всерьез. Не волнуйся, Лора, просто будь осторожнее, пока я не…

– Я? Волнуюсь? – Это было все, что она услышала, и яд в ее крови резко подскочил, выпрыскиваясь на язык. Она швырнула яблочный огрызок с коричневыми косточками обратно во фруктовую корзину вместо мусорки. – Нет, я определенно не волнуюсь. Мне, если честно, вообще плевать что на этого пекаря, что на убийцу, что на твою бесполезность с этим твоим не менее бесполезным «Чувством». Хоть сами в розаны все свернитесь. А теперь достань мне молоко из холодильника. Вы так меня заболтали, что я уже опаздываю.

– Молоко? – Джек выпрямился, отступил от нее на два шага, как она того хотела, махая рукой, и поник. – Ты собираешься есть хлопья? Но я столько всего приготовил! Ты ведь любишь клафути, разве нет? Может, я отрежу тебе кусочек…

– Не может, – отрезала Лора. – Супы не люблю, выпечку не ем, индейку не перевариваю.

– Но…

– Молоко дай.

Когда в ее руках наконец-то оказалась заветная бутылка ледяного молока и пачка разноцветных кукурузных колечек, Лора успокоилась. Что-то заставило ее разнервничаться, и она сама до конца не понимала, что именно, но предпочла сразу утопить это в своем любимом завтраке, которому не изменяла вот уже на протяжении семидесяти лет, как впервые ступила на сушу. Прислушиваясь к кукушке, отстукивающей время в напольных часах в гостиной, Лора принялась быстро-быстро набивать рот. Тубус давил ей на поясницу, будто поторапливал.

– Так ты пойдешь прямо на место?

– Да, хочу посмотреть лично. Ральф пишет отчеты, как курица лапой. Да и всегда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Мне пойти с тобой?

– Чтобы ты там в обморок грохнулся, и мне потом тебя до дома на руках нести пришлось? Ну уж нет!

– Эй, я не такой болван, как ты думаешь! Я могу закрыть глаза.

– Нет, ты остаешься присматривать за Лорелеей. Это твоя основная работа, не забывай.

Лора подавилась последней ложкой. Хлопья быстро размякали в молоке, и, сосредоточенная на том, чтобы съесть их до того, как это случится, она слушала разговор Франца с Джеком на фоне точно так же, как радио, провод от которого все еще валялся под столом. Витражная роспись на кухонном окне сливалась с янтарными листьями плакучих ив, обступающих Крепость. Сквозь рельефные стекла они и вправду напоминали стекающие слезы, словно дом плакал солнечным светом. Когда Лора оторвалась от любования ими и своей тарелки, то оказалось, что Франц уже допил свой кофе, натянул джинсы вместо спортивных штанов вместе с кожаной курткой и вооружился ключами от «Чероки», который пригнал утром с кладбища.

– Чего-чего? – переспросила Лора. – Мне надо на площадь в Светлом районе, сегодня сдача проекта! Титания возьмет машину и отвезет меня. Ей все равно ведь ехать в цветочную лавку…

– Она уже в лавке, – сообщил Джек. – Ушла еще утром, пока ты спала.