Самайнтаун

Лора оглянулась через арку на тахту. Плоды терна скукожились, плющ поредел – осталась лишь пара особо настырных веток, обвивающих четыре диванные ножки. Значит, Титания и впрямь давно к ним не подходила – те росли лишь вокруг нее или из нее самой. Что ж, значит, Лоре, по крайней мере, не придется слушать ничье нытье и снова вытирать ей сопли, как прошлым вечером, когда ее привезло такси, окровавленную и зареванную. Меньше драмы – больше кислорода.

Именно так Лора приободряла себя, пока судорожно обдумывала другие варианты.

– Тогда ты меня подбросишь, – заявила Лора, глядя на Джека, но тот повертел тыквой из стороны в сторону, и она с недовольством вспомнила сама: – Ах, да, точно. Ты же не умеешь водить. Боже, какой же ты все-таки никчемный!

– Ничего страшного, зато Франц умеет. – Джек произнес это таким воодушевленным тоном, словно и вправду верил, что Лора обрадуется. – У меня куча дел сегодня. И раз уж Франц все равно твоя сиделка…

– Не нужна мне никакая с-сиделка! – взвилась Лора так же, как взвивалась каждый раз, когда кто-то произносил это самое слово, которое без запинки не могла произнести даже она сама. Во рту сразу становилось кисло, будто оно было отравой. – У меня всего раз колесо в канализационном люке застряло, подумаешь! Все потому, что какой-то урод забыл его закрыть. Не считая этого, я полностью самостоятельна! И к тому же, от меня даже в коляске больше проку, чем от этого плаксы.

– Эй, я вообще-то еще здесь! – воскликнул Франц оскорбленно из гостиной арки, куда ушел за солнцезащитным кремом и кепкой. – Давайте избавляться от привычки говорить о ком-то в его присутствии, ага?

Лора махнула рукой.

– Он кровь целый месяц уже нормально не пил! – продолжила наседать она, надеясь убедить Джека. – А если вырубится прямо за рулем и мы попадем в аварию? Или набросится на кого-нибудь, потому что оголодал? Или…

– Все будет нормально, – оборвал ее на полуслове Джек. Несмотря на то, что он всегда заявлял, будто никогда не устает, голос его звучал не так бодро, как вчера. Он снова повернулся к Лоре спиной, принявшись перебирать и складывать грязные посудины. Большинство из них занимала пища, которую некому было есть, кроме ушедшей Титании, и Лоре показалось, что тьма в треугольных глазницах Джека колышется, словно вытекает наружу. В тот момент она почти пожалела, что так категорично охаяла его еду, но тут Джек сказал то, что заставило ее захотеть сделать это еще раз: – Вчера я уговорил Франца выпить половину донорского пакета через трубочку, вполне удачно, надо сказать. Так что сейчас он работоспособен не меньше, чем обычно. Франц – твоя сиделка, Лора. – Джек повторил это чуть ли не по буквам, будто хотел, чтобы у нее начал дергаться глаз. – И дело вовсе не в тебе и не в том, что ты недостаточно самостоятельна. Просто сейчас в городе одной слишком опасно, а Францу нужна работа. Все в городе должны работать, помнишь?

– Так пусть устроится официантом! – рыкнула Лора.

– Он не может, – ответил Джек снова, и Франц издал неловкое «хе-хе», показывая из-за арки козырек кепки. – После того, как он пытался задушиться воздушным шаром посреди детского банкета, ни одно кафе его не берет. Даже Наташа.

В такие моменты Лоре хотелось выбежать из комнаты и громко хлопнуть дверью, но она не могла даже выехать из-за стола с первого раза, ни во что не врезавшись. От того, как резко Лора дергала колеса в бешенстве, коляску заносило. Бормоча ругательства, она выкатилась в коридор, подхватила с пола обувь и принялась яростно натягивать ее на недвижимые ступни. Лора знала: дело вовсе не в том, что Франц не может подыскать себе другую работу – просто все прочие сиделки, которые были у Лоры до него, сбегали от нее уже через несколько недель. А сиделки, как ни крути – и как бы она это ни отрицала, – все-таки были ей нужны. Франц оказался единственным, кто продержался так долго – и единственный, кому было плевать на капризы Лоры, ее перепады настроения и колкие шутки, вонзающиеся то под ребра, то ниже пояса. Все потому, что Франц, как и Лора, был слишком зациклен на самом себе: один замкнулся в жизни без смерти, другая – в жизни без самой жизни. Возможно, противоположности и впрямь притягивались, потому что Лора и Франц, наоборот, отскакивали друг от друга так, что каждый раз бились стекла.