Самарская область

его сторону встал сам Александр II. 16 мая 1859 г. Ю. Самарин был отозван в Петербург, где ему

была предложена роль эксперта Редакционных комиссий. А год спустя, в апреле 1860 г., Самару

покинул и К. К. Грот.

10 марта 1861 г. в восьмом часу утра в Самару прибыл флигель-адъютант Его Величества

генерал И. В. Гурко. Он имел при себе текст Всемилостивейшего Манифеста. В тот же день по

улицам и на площадях были расклеены объявления о предстоящей назавтра церемонии чтения

Манифеста и благодарственном молебне во всех храмах города. В субботу 11 марта колокола

Вознесенского собора праздничным звоном возвестили жителям Самары о великом событии. Храм

уже был полон народу. Дворяне, чиновники, все служащие явились в мундирных кафтанах. В

торжественной тишине прозвучали слова Манифеста.

Весть о воле пошла гулять по губернии. Со священным трепетом встречали мужики курьеров

с текстом Манифеста и Положений 19 февраля, внимательно вслушивались в не очень понятный

слог этих обширных документов. В них говорилось о том, что «крепостное право на крестьян,

водворенных в помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда», но также и об

«обязательных поземельных отношениях», мало чем отличающихся от барщины и оброка.

Главный интерес, после воли конечно, вызывала земля. Вместе с другими великорусскими

губерниями Самарская в составе Бугульминского, Бугурусланского, Бузулукского, Самарского,

Ставропольского и северной части Николаевского уездов была отнесена ко второй (черноземной)

полосе, где в зависимости от местности устанавливался высший надел на душу от 2 дес. 1800 кв.

саженей до 6 дес. В третьей (степной) полосе, к которой были отнесены территории Новоузенского

и южной части Николаевского уездов, вводился «указной надел» для каждой из пяти местностей. В

отличие от второй полосы, где надел колебался в диапазоне «низший – высший», указной надел

был фиксированным для каждой местности – от 6 дес. для первой до 12 дес. для пятой. Наконец,

по добровольному соглашению помещика и крестьян надел мог быть определен в одну четверть от

высшего. Это был так называемый дарственный надел. С момента выхода на «дар» всякая

зависимость крестьян от помещика прерывалась.

С 1857 г. велась подготовка реформы в удельной деревне. В Самарской губернии удельные

крестьяне составляли заметную часть населения. 26 июня 1863 г. император утвердил

«Положение о крестьянах, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных».

Оно предусматривало обязательный выкуп земли крестьянами, никаких добровольных соглашений

с земельным собственником (как в помещичьей деревне) – повсюду обязательно и точно

установленные размеры выкупа, никаких денежных доплат Уделу, дарственных наделов т. п.

Между тем, дарственный надел для удельных крестьян казался особенно привлекательным. Они

нередко требовали предоставить им 6 дес. дарственного надела, но эти требования не были

удовлетворены правительством.

Заключительным этапом реформирования деревни стал закон от 24 ноября 1866 г. «О

поземельном устройстве государственных крестьян в 36 губерниях». Все земли, которые к этому

времени были в пользовании крестьян, передавались им во владение. Исключение составляли

леса. Надел на душу должен был составлять в малоземельных губерниях не выше 8 дес, а

многоземельных – не выше 15 дес. Каждой общине выдавалась владенная запись (в то время как

в помещичьей и удельной деревне – уставная грамота).

Одновременно преобразованиям подверглась система местного управления. Крестьяне

получили возможность решать свои внутренние проблемы на сельском сходе, для чего

создавалась общинно-волостная структура. На сельском уровне основным должностным лицом

становился сельский староста, на волостном – волостной старшина и волостное правление. На

этом уровне выборный принцип заканчивался. Выше уже стояла собственно коронная

администрация – губернское по крестьянским делам присутствие.

Самым ярким нововведением стало земство. В основе его лежала старинная идея совета

государя со всей «землей», с народом. Одновременно проект земской реформы отражал

европейские идеологические реалии XIX века, либерально-демократическую тенденцию

всесословного представительства. В земском собрании должны были сойтись бывшие помещики и

их крепостные, купцы и мещане, разночинцы. Земства не должны были вмешиваться во властные

прерогативы губернатора и вообще касаться государственно-политических вопросов. За этим

должен был строго следить председатель собрания, которым по должности становился

предводитель дворянства. Сфера деятельности земств – местные нужды бытового характера, с

которыми коронная администрация явно не справлялась. Предполагалось, что земства будут