Самарская область

лишившихся угодий прежних земельных собственников, притязания которых к тому же могли быть

обоснованы ссылками на приказ № 124 Комитета от 22 июля 1918 г. В нем говорилось о праве

снятия озимых посевов 1917 г. тем, кто их произвел в независимости от характера хозяйства.

Свою лепту в неразбериху внесли земства, которым было вменено урегулирование

земельных отношений и решение продовольственного кризиса. Взыскать сборы с фактических

хозяев земли, крестьян, земские самоуправления были не в состоянии без применения против

крестьян вооруженной силы. К тому же и бывшие владельцы земли, будучи не в состоянии собрать

самостоятельно посеянный хлеб, передавали право на урожай Хлебному совету. Тот посылал в

деревню вооруженные отряды, заставлявшие крестьян собирать урожай в пользу «Народной

армии», выплачивая бывшему владельцу оценочную стоимость урожая. Такая политика

уравнивала комучевских демократов с коммунистами и не сулила им поддержки крестьянского

большинства.

Восстановление

земского

самоуправления

крестьяне

восприняли,

в

основном,

индифферентно, но были случаи и отстаивания советской системы. После отмены 27 июня 1917 г.

хлебной монополии несколько оживился рынок и прекратился отток продуктов за пределы

губернии. Однако, обойтись без регулируемого продовольственного снабжения не могли армия,

безработные, а вскоре и те рабочие и служащие, которым из-за финансовых трудностей

правительства нечем стало платить зарплату. Между тем, приближалась пора уборки урожая, он

был в 1918 году хорошим, но взять его у крестьян можно было лишь силой. Земства, прибегнувшие

к этой силе, становились таким образом проводниками антинародной политики. В некоторых

местах крестьяне заявляли, что форму власти они менять не собираются, их и советы устраивают.

В сельской местности вообще стремились к самоопределению, сравнивая различные властные

структуры и примеряя их к своим нуждам. Агитатор КОМУЧа сообщал о своей командировке в

Николаевский уезд: «В с. Волчанке Колокольцовской волости состоялось совместное собрание

членов бывшего волостного совета. Совет отказался самоликвидироваться и передать дела

земству». То же самое было в д. Дергуновке. «Ссылаются на волю народа», несмотря на

«настойчивые указания», – отмечалось в отчете.

Особенно ухудшились взаимоотношения между КОМУЧем и населением с началом

мобилизации в «Народную армию». Первоначально Комитет решил формировать свои

вооруженные силы на добровольной основе, надеясь привлечь в них всех, недовольных

большевистской властью. Таких действительно было немало. Однако, это вовсе не означало, что

комучевских демократов массы будут больше любить и защищать. Подавляющее большинство

обывателей не хотело ни красных, ни белых и желало только одного – жить без войн и революций,

погромов и переворотов.

Приказом КОМУЧа от 5 июля 1918 г. была объявлена мобилизация призывников 1897-1898

годов рождения. Комитетчики не сочли возможным объявить призыв более старших возрастов –

они уже прошли горнило мировой войны, были демобилизованы советской властью и многие

вернулись домой большевистски настроенные. Несмотря на преобладание крестьянского

населения в крае, возможности призыва указанных возрастов были ограничены в связи с тем, что

их рождение приходилось на голодные годы.

В связи с этим комитетчики объявили призыв всех социальных групп населения, оговорив,

что «никакие льготы и отсрочки... не даются». Не особенно надеясь на привлечение городской

молодежи в армию, комучевские деятели рассчитывали прежде всего на крестьян. Однако, те

отнеслись к мобилизации в армию даже более враждебно, нежели рабочие. Это отметили и

наиболее дальновидные деятели белого движения. Военный министр Верховного правителя

адмирала Колчака, генерал А. П. Будберг писал: «Что большевики всем надоели и ненавистны,

никто не сомневается, ...но, что массы ждут избавления... при помощи таких спасителей..., которые

на 90% состоят из купцов и буржуев, как вдохновителей и кормителей, и офицеров, как

исполнителей, деревня примет в дубье и пулеметы». Действительно, сопротивление крестьян

воинскому призыву в Самарской губернии было повсеместным.

На проходившем с 8 по 11 июля 1918 г. Самарском уездном крестьянском съезде ни один

делегат не поддержал мобилизацию в армию КОМУЧа, заявляя, что «крестьяне воевать не

пойдут». Некоторые отмечали раскол в крестьянской среде: беднота – за советы, состоятельные за

КОМУЧ. Однако это не мешало сельским обществам принимать общее решение против призыва

молодежи в армию. В одном из наказов говорилось, что крестьяне будут платить налоги лишь в

том случае, если они не пойдут на ведение войны. Более того, антисоветские речи лидеров