Самарская область

была передана вновь в Казанскую губернию.

Во главе самарских властей оставался воевода, наделенный очень широкими

полномочиями. В первой половине XVIII в. в городе существовали следующие правительственные

учреждения: воеводская канцелярия, магистрат (или ратуша) – орган городского самоуправления,

крепостная контора по оформлению «крепостей» – различных актов и сделок, таможня для сбора

торговых пошлин. По традиции главные правительственные учреждения и казенные службы

города располагались на территории крепости даже тогда, когда военное значение было ею

утрачено. В 1728 г. здесь размещались воеводская канцелярия, жилые дома воеводы и

коменданта, караульная изба, две конюшни, каменный пороховой погреб, церковь. Самарский

магистрат располагался за пределами крепости в жилой части города.

Вместе с обычными для уездных городов учреждениями в Самаре в первой половине 1730-х

гг. находилась команда тайного советника Ф. В. Наумова, руководившего строительством

Новозакамской линии, а с 1736 г. Разместился штат Оренбургской экспедиции. На последнюю

возлагались задачи закрепления под властью российского монарха обширных территорий

Заволжья и Южного Урала, земледельческого и промышленного освоения этих земель, развития

торговых и политических связей с народами Казахстана и Средней Азии. Сложность задач

требовала и достаточных воинских сил, и опытных инженеров, геодезистов, переводчиков,

коммерсантов, и решительных, гибких, разносторонне развитых руководителей. По своим рангам и

положению командиры Оренбургской экспедиции входили в число высших администраторов

государства наравне с губернаторами.

За время пребывания штата экспедиции в Самаре ее последовательно возглавляли видные

государственные деятели из младшего поколения «птенцов гнезда Петрова» – сподвижников и

последователей царя-реформатора: И. К. Кирилов, В. Н. Татищев, В. А. Урусов, И. И. Неплюев. При

Неплюеве подразделения экспедиции переводятся из Самары в утвержденный на современном

месте Оренбург, который стал в 1744 г. центром обширной губернии.

Во второй трети XVIII в. Самара постепенно теряла свое административное значение. Более

молодые соседние города (Симбирск, Сызрань, Ставрополь, Оренбург) ставятся выше нее по

своим рангам. Самара оставалась уездным городом Симбирской провинции до 1764 г., когда была

переведена в разряд «заштатных», то есть безуездных городов. Села и деревни бывшего

Самарского уезда передавались в Сызранский.

Лишившись собственного воеводского управления, которое было одновременно и военным и

гражданским, Самара оказалась в двойном подчинении властям Казанской и Оренбургской

губерний. Гражданскую власть в городе представляли комиссариат, ведавший сбором податей, и

магистрат, которые находились под контролем вышестоящих органов провинциального и

губернского городов (Симбирска и Казани). Военная власть, в ведении которой находились

оборонительные укрепления, гарнизон, военно-служилое население (солдаты, казаки, отставные

чины), сосредотачивалась в руках коменданта, подотчетного Оренбургу. В 1773 г. был издан указ

об окончательной передаче Самары в Оренбургскую губернию в ранге приписной к г. Ставрополю

слободы.

Реализовать это последнее решение не удалось. Восстание Е. И. Пугачева заставило

правительство Екатерины II для укрепления своей власти на местах поторопиться с проведением

во второй половине 70-х – начале 80-х гг. XVIII в. новой масштабной административной реформы.

От Уложенной комиссии к Пугачевщине

Недовольство тяжелыми государственными налогами, злоупотреблениями и произволом

властей, притеснениями помещиков привело к самому активному участию населения края в

восстании под предводительством Пугачева. За несколько лет до его начала местные жители из

числа горожан, казаков, отставных солдат, государственных крестьян послали своих депутатов в

Уложенную комиссию, которую Екатерина II собрала в 1767 г. для выработки нового свода законов.

Работа этого учреждения закончилась безрезультатно. Надежды низших сословий на изменения в

законодательстве не оправдались, что послужило одной из политических причин их поддержки

восстания.

Некоторые из бывших депутатов Уложенной комиссии стали активными пугачевцами.

Видным повстанческим атаманом был Гаврила Давыдов. Он представлял в Комиссии

«непомнящих родства», то есть беглых крестьян, чью принадлежность помещикам установить не

удавалось, и их высылали на жительство в новые слободы близ Самарской линии. Взятый в плен,

Давыдов был убит офицером в Казанской тюрьме, несмотря на то, что сама императрица

распорядилась сохранить ему жизнь в уважение депутатского звания. К пугачевцам в разное время

присоединялись депутаты самарских горожан (Данила Рукавкин) и казаков (Петр Хопренинов),

отставных солдат, поселенных в крае (Иван Ахтемиров).