Самодержавие и конституция

Единство фракции в значительной мере обеспечивалось серьезными усилиями безусловного лидера – А. И. Гучкова. По словам А. С. Вязигина, «члены Думы многократно могли наблюдать, как в течение одного и того же заседания менялось настроение центра – могущественной фракции „Союза 17 октября“, что влекло за собой порой весьма неожиданный и неприятный для А. И. Гучкова исход голосования». Гучкову нельзя было отлучиться из Думы: в его отсутствие процессы могли стать неуправляемыми. Договариваясь, сглаживая острые углы, идя на уступки, Гучков старательно скрывал свои эмоции и личные симпатии. 27 мая 1908 года журналист И. А. Гофштеттер писал брату лидера октябристов – Ф. И. Гучкову: «Лидерство Ал[ександра] Ив[ановича] (Гучкова. – К. С.) – это нравственная каторга, это отречение от личной совести, подчинение своей мысли стадной равнодействующей. Он сам говорил мне, что завидует идиоту Пуришкевичу, который может молоть всякий вздор, все, что взбредет ему в голову, а Ал[ександр] Ив[анович] и на трибуне, и в партийных совещаниях чувствует себя точно в наморднике: говорит, да оглядывается, как бы не уклониться от партийной линии поведения, не внести раскола в свою партию, не вызвать протеста единомышленников».

Это объясняет, почему избрание Гучкова председателем Думы имело для октябристов драматические последствия. В октябре 1907 года, в самом начале работы Третьей Думы, октябристы отказались выдвигать его кандидатуру на эту должность, однако Гучков не преодолел искушения. Савич вспоминал об этом так: «Мы разом теряли руководителя думской работы, искусного председателя фракции, единственного из нас, кому по плечу было сглаживать острые углы внутрипартийных трений. Словом, кандидатура Гучкова нас резала насмерть».

Весной 1911 года, в ходе политического кризиса, Гучков ушел с председательского поста. Замену ему нашли в лице правого октябриста – М. В. Родзянко. После некоторых сомнений Дума его поддержала. А. И. Гучков, сидевший рядом с И. С. Клюжевым, заметил последнему: «Ну теперь Дума себя похоронила». День спустя левые октябристы поставили вопрос о создании собственной фракции. 25 апреля 1911 года Хомяков заявил на заседании октябристов: «Пора уже нам перестать хромать на обе ноги. Надо принять… то или другое решение. Нужно точно определить, во что мы веруем. Если мы конституционалисты, то должны стоять твердо под знаменем своим, „Союза 17 октября“, а если кто-либо из нас отступает от его принципов, то он должен выйти совсем из нашей фракции. Надо уже, наконец, поставить эту точку над i и баста».

Его инициатива не прошла. Тем не менее фракция была в смятении. Гучков теперь не занимался оперативным руководством объединения, а нового лидера не было. Остались лишь воспоминания о не существовавшем единстве. В результате депутаты-октябристы голосовали несолидарно и чаще всего даже не пытались договориться.

В Четвертой Думе ситуация стала еще сложнее. В нее не прошел А. И. Гучков, и фракции суждено было существование без «руля и ветрил». М. В. Родзянко остался председателем, популярный среди октябристов М. М. Алексеенко жаловался на здоровье и предпочел сосредоточиться на работе в бюджетной комиссии. Как писал депутат Г. В. Скоропадский, во фракции шла «страшная грызня». Левые октябристы во главе с Хомяковым все чаще консультировались о создании более левого объединения. В декабре 1912 года он разъяснял думским корреспондентам: «Уже три года, как я твердил одно – надо уходить. Разве могут сговориться люди с различной психологией, с различными взглядами на вещи. Во фракции создалось положение, что там занимались не политикой, а взаимонадувательством. Правые стремились проводить свою линию в отсутствие левых. Вместо того чтобы заниматься примирением непримиримого, гораздо лучше работать». Два месяца спустя депутат-октябрист князь С. С. Волконский предсказывал, что от фракции отколются 20–25 более левых коллег: «Но по значению это все генералы партии, а солдаты останутся с правыми октябристами». Наконец, в конце 1913 года фракция распалась. Левые октябристы составили группу «Союза 17 октября». Большинство вошли во фракцию земцев-октябристов. Некоторые не присоединились ни к кому, образовав группу независимых депутатов.

Единой фракции уже не было, а обиды остались. В феврале 1914 года левый октябрист И. С. Клюжев, говоря с думской трибуны о группе «Союза 17 октября», случайно назвал ее объединением «чистых» (вместо «истых») октябристов. Правые депутаты засмеялись, а правые октябристы обиделись. Алексеенко даже отказался подать руку Клюжеву: «Не хочу пожать Вас своей нечистой рукой». Е. П. Ковалевский пошутил: «Здравствуйте, чистый октябрист». Депутат М. И. Арефьев корил Клюжева за обидные слова. Мимо проходил Хомяков, который со свойственной ему иронией заметил: «Так что же? Иван Семенович [Клюжев] совершенно прав. Вам действительно не мешало бы немного помыться».