Самодержавие и конституция

Некоторые видные депутаты не пытались скрывать своих разногласий с партией. В марте 1908 года московский депутат В. А. Маклаков прямо говорил о своей неприязни к Милюкову. В феврале 1913 года, в период работы Четвертой Думы, Маклаков, в личной беседе заявил о желании покинуть ряды кадетов. Это было невозможно лишь по причине его обязательств перед московскими избирателями. Политическое кредо Маклакова сильно отличалось от кадетского: «Да, я кадет… но я не признаю двух пунктов кадетской программы – прямых выборов и ответственного министерства». Но так было не только с Маклаковым. Правые кадеты (Маклаков, Струве, Челноков и др.), хоть и были в меньшинстве, пользовались заметным влиянием. Партийцы регулярно предсказывали свой раскол, который, правда, так и не случился.

Но если у кадетов за спиной была партийная организация, у трудовиков такой организации не было. Группу составляли в значительной мере беспартийные социалисты, непривычные к организационному единству и партийной дисциплине. Объединение возникло практически случайно. Незадолго до начала работы Первой Думы его будущие лидеры – А. Ф. Аладьин, С. В. Аникин, И. В. Жилкин – оказались в одном вагоне поезда, где и набросали, что называется, под стук колес программу и план организации.

Как писал впоследствии кадет А. А. Токарский, эта фракция была чрезвычайно разнородной по своему составу: «Тут мирно уживаются большевики и меньшевики, социал-демократы, эсеры, более или менее партийные крестьяне, ерогинцы и совсем беспартийные, которые сами говорят, что нельзя нам уйти – группа названа „крестьянской“. Есть и такие, как саратовский Як[ов] Дитц, заявивший в газетах, что он левее Трудовой группы, хотя и записался в нее». Н. А. Бородин, исследуя депутатские анкеты, поданные трудовиками, выделил десять направлений, уживавшихся в одной группе: эсеры, социал-демократы, члены Крестьянского союза, внепартийные социалисты, радикалы, «свободомыслящие», «левее кадетов», «ближе к кадетам», автономисты, беспартийные и «прочие». Иными словами, это был конгломерат самых различных сил. Серьезные разногласия имели место и среди руководителей фракции. Ее большинство (приблизительно 60 из 100 депутатов) составляли крестьяне, обычно далекие от партийной ангажированности. В. В. Водовозов, один из инициаторов создания группы, описывал их так: «…И вот собралась крестьянская депутатская масса. В общем она была довольно серая… Было два совершенно безграмотных в буквальном смысле слова. Много было полуграмотных, и сравнительно немного было людей, писавших без грамматических ошибок. Политическое развитие сводилось к пониманию того, что мужику живется скверно, что мужику нужна земля и воля, что с настоящим правительством сварить кашу нельзя и что кадеты точно так же непригодны для разрешения аграрного и других вопросов. Это чувствовалось инстинктивно всей массой наших депутатов…»

Лидеры объединения пытались навести порядок среди депутатов-крестьян. Но, как это часто случалось, это привело к обратному эффекту. Крестьяне испугались своих суровых предводителей и потянулись в другие депутатские группы, например к октябристам, а именно к П. А. Гейдену. Оставалось лишь удивляться, почему их так качнуло вправо. «А потому, – объясняли крестьяне, – что свободу народную (то есть кадетов. – К. С.) ругают все газеты, а у нас в группе (трудовиков. – К. С.) говорили: „Уж лучше Гейден, чем Партия народной свободы, где одни жулики“. Ну, а Гейден – славный старичок…»

Крестьяне не поддавались «перевоспитанию». Они посещали заседания Думы лишь тогда, когда обсуждался аграрный вопрос, остальное их мало волновало. При этом их не устраивала чрезмерная резкость выступлений фракционных лидеров.

Во Второй Думе ситуация повторилась. Сначала ничто не смущало членов фракции, никто от них ничего не требовал, они голосовали как хотели и даже свободно посещали собрания других фракций. Однако такое положение не казалось лидерам группы естественным, а попытки восстановить порядок вызвали ропот среди крестьян. Как писала жена И. И. Петрункевича: «На самом-то деле вне Думы они не сочувствуют теориям левых и стоят за Думу и ее законодательную деятельность, но в Думе они беспрекословно, как бессмысленное стадо, подчиняются всем велениям своих деспотов, часто даже не понимая их и не зная, конечно, всех их последствий». Крестьяне-трудовики признавались П. Б. Струве, что их более устраивал кадетский законопроект аграрной реформы. Возникал вопрос: зачем они поддерживали инициативу трудовой группы? «Надо все-таки, чтобы свой [законопроект] был».

В мае 1907 года из группы вышли 19 украинских крестьян, сформировавших собственное объединение. В самом конце мая, незадолго до роспуска Думы, более 30 крестьян-трудовиков обратились к Челнокову с просьбой посодействовать их присоединению к кадетам.