Самое чёрное сердце

Потому что всё здесь напоминает о Киро. В воздухе витает знакомый аромат миндаля и ванили — источником запаха оказался буйно цветущий олеандр в высоком горшке, что стоял в окружении множества причудливых кактусов на декоративном столике в углу гостиной-студии. Магия Киро, тёмная и невыносимо притягательная, словно бы насквозь пронизала стены её жилища. В какой-то миг показалось, будто и сама Киро вовсе не в Сиде; что она вот-вот выйдет нам навстречу, сияя этой своей несносной клыкастой улыбочкой, от которой голова кругом. И обязательно примется болтать обо всём на свете, играть и шутливо спорить с Рэном, рисовать затейливые картинки и выводить ноты на любом попавшемся под руку клочке бумаги. И ещё множество всяких мелочей, которые делают Киро такой, какова она есть.

Рэн, воспользовавшись моим замешательством, мигом слинял и затерялся где-то за резной деревянной ширмой. Вот ведь мелкий пакостник! Я поспешил нагнать его и тут же изумлённо вскинул брови: в закутке за ванной комнатой притаилась симпатичная жёлтозелёная спаленка — похоже, новая комната Рэна. Которую тот безошибочно отыскал невесть каким чутьём.

С потешной для такого крохи деловитостью Рэн огляделся вокруг, проворковал нечто непереводимое на нормальный человеческий — будем надеяться, это восторг, — и решительно потопал к большому окну, задернутому плотной зелёной шторкой. Ну да, мы, тёмные, не сильно любим свет, независимо от возраста… С подозрением заглянул за каждую штору в поиске не то монстров, не то блудной мамы; затем подошёл к невысокой кроватке, застеленной лимонно-жёлтым покрывалом, и проверил под ней. Наконец, удовлетворившись осмотром, Рэн ловко вскарабкался наверх, подтянул к себе здоровенный плюшевый кактус (серьёзно, Киро?..) и принялся счастливо с ним тискаться, на время позабыв о своём дурном настроении.

Нравится. Ну конечно, ему тут нравится. Как и мне. Я бы навсегда остался здесь, в этом странном доме, не похожем ни на какой другой. Странном, но уютном. И очень похожем на настоящую крепость, к какой стремится всякий вампир.

— Чем займемся, Рэйнард? — как мог беззаботно осведомился я, когда малыш перещупал все игрушки на кровати и наконец вспомнил обо мне.

— А-ать! — последовал ответ.

Судя по полетевшему в меня медвежонку, означает это вовсе не сомнительное «ужинать» и уж тем более не презренное «спать». Поддаваться умильному взгляду и любопытной детской мордашке не входило в мои планы, но. я сдался.

Будем считать это инвестицией в наши будущие отношения. Ну или взяткой.

или всё же тем, что я позорно слаб к обаянию этого крошечного вампира-сидхе. А уж про обаяние его непутёвой мамочки и говорить нечего. Ну а против них обоих у меня вовсе нет шансов.

Остаётся только смириться с тем, что я пропал. Окончательно и бесповоротно.

43

Мериг Майред Мор. Чёрная жемчужина.

Мор Ферра.

Киро Хаттари.

Многовато имен для одного человека — даже если человек она всего лишь наполовину. На вторую же. Тьма её разберёт, кто она на самом деле. Тёмная сидхе, в чьей крови заложена ненависть ко всему, что по эту сторону Изнанки? Мстительница, разве что без плаща и маски, ненавидящая и ту сторону тоже?

Девушка, увидеть которую я хочу больше всего на свете. Живой, опционально — здоровой, но даже это не обязательно. Вытащу, выхожу, разделю с ней кровь Асторнов, если будет нужно. Быть полумёртвой нечистью куда лучше, чем просто мёртвой.

Кто она для меня — вот что я знаю точно. Часть моего гнезда, моего дома, пусть такового у меня пока толком и нет. Не считать же крепостью съёмную квартиру, в которой от самого меня только одежда да зубная щетка? Да и те хочется забрать отсюда, чтобы.

— Я здесь, — послышался вдруг знакомый голос, усталый и немного сварливый. — Надеюсь, ты и впрямь меня ждал.

Киро стояла напротив, угрюмая и какая-то измученная, ковыряла носком ботинка обледенелую землю. Вокруг неё клубилось странное синевато-лиловое марево, а где-то позади — смутно, расплывчато, как сквозь запотевшее стекло — виднелся сумрачный лес.

— Ты в порядке? — только и смог сказать я. Мигом позабылись все упрёки и резкие слова, стоило только почуять запах крови и заметить глубокий порез, алеющий на бледной щеке,

— не то от ножа, не то от чьих-то когтей.

— Нет, — выдохнула Киро, наконец-то подняв глаза на меня. От её взгляда — виноватого, больного, до жути тоскливого — внутри что-то оборвалось и тут же болезненно сжалось.

— Нет, я не в порядке. Я в самом поганом месте на земле, и мне здесь рады просто жуть как. А ещё ужасно паршиво от мысли, что я не попрощалась с тобой как следует, и… — она оборвалась на полуслове, застонала и прикрыла глаза ладонью. — И ты ноешь как дитя малое, Киро. Не круто.

— Ты не станешь со мной прощаться, — велел я, шагнув к ней. Это иллюзия, сон, вызванный нашей связью, но я всё равно почувствовал тепло её тела, запах миндаля и ванили. — Где ты сейчас? Я могу тебя найти?

Она покачала головой, потянулась в ответ. Руки коснулась её ладонь, изящная, но крепкая. Такие руки у всех копов — слишком часто приходится держать в них пистолет. Или нож мачете.