Самое древнее зло I. Брянский фоллстрайк

О том, что можно спрятать между строк, но нельзя прочесть, если не знать, между каких именно строк читать

Пока что все крамольные мысли, изложенные в этом труде, тянут разве что на штраф. Я сознательно не хочу писать всю правду, иначе эта книга станет подобна огненному шару, удержать в руках который не сможет простой человек.

Кстати, именно так прячут правду о Первомаге те, кто знают его истинную природу.

Итак, после Последней Войны с Первомагом (см. раздел «Войны с Первомагом» данной летописи) враг рода людского был повержен и разумно рассечён на две части. Одна была направлена в дикий мир, где магические струны так запутаны, что в них не разберётся и сам Триединый, а другая осталась тут, на Голдиваре.

Пытливый читатель сразу же воскликнет:

«Но зачем? Почему бы не отправить вторую часть в иной мир, ещё более непонятный и трудно постижимый?»

Отвечаю тебе, читатель, минуя семилуния и пространства, разделяющие нас – значит, кое-кто не хотел, чтобы Первомаг полностью ушёл из нашего мира. Кое-кто хотел сохранить часть Первомага, чтобы изучить и воспользоваться его могуществом.

«Почему же он не воспользовался? Почему этот кто-то ждёт уже третье тысячелуние?» – восклицает пытливый читатель.

Отвечу: бессмертным некуда спешить. Их не поджимает время. Оно для них вообще не существует. Даже в качестве неисчислимого набора моментов бытия, время не существует.

«Ну не знаю… – продолжит сомнения всё ещё пытливый, но уже надоедливый читатель. – Зачем мы создали культ Триединого Первомага, зачем изображали его защитником нашего мира, если он не защитник, а враг? По-моему, твоя книжка – это обычная революционная литература, которую распространяют душевнобольные, поселившиеся в Пиратской Бухте на острове Вердум. Они больше всех верят в теорию заговора церковников, которые поработили Голдивар культом Первомага. Твоя книга – знатная страшилка…»

На это отвечу просто: ты, пытливый читатель, уже потерял нить беседы. У тебя уже всплыла «теория заговора», пираты и революция. Твоя мысль, о пытливый читатель, похожа на морскую пену – сначала её выносит на берег волной, потом она летит по ветру, а потом исчезает без следа.

Твоя мысль подвержена внешнему влиянию, а сам ты боишься остаться наедине с собой. Ведь тогда придётся узнать не только правду о вселенских мирах, о месте Первомага в них, но и правду о самом себе.

О человеке.

Первомаг быть может и Самое Древнее Зло, но не самое сильное.

Задача моей книги не в том, чтобы разубедить пытливо-надоедливого читателя в его заблуждениях, а в том, чтобы рассказать ему о мире, в котором он живёт. И рассказать так, будто пытливый читатель прибыл из иного мира. Ведь рано или поздно Голдивар или откроет иные миры, или будет открыт иными мирами.

Впрочем, хватит отвлечённых ответов на пустые вопросы. Пора приступить к основной части «Летописи».

…

26. Чтение в транспорте

1

Чтение «Летописи Закрытых Семилуний» прервал вопрос:

– И всё же, что вы читаете, достопочтимый кэр? – спросил спутник, расположившийся на лавке напротив моей.

Он сел вместе со мной на почтовой станции в Лэндсбю. Первые полчаса пути он не сводил с меня дружелюбного взгляда, от которого мне делалось не по себе. Словно бы знал, откуда я прибыл, но хотел бы удостовериться.

– Да так, приключенческий роман из жизни пиратов с Вердумского острова.

– О, я люблю приключения, кэр… не знаю вашего имени.

– Матвей.

– Мат… вей. Заметил, что на вас работает языковой рулль.

– А вы наблюдательный. Как сыщик.

– Вы не местный?

– Да, вообще ни разу не местный.

– И откуда?

– Из Енавского Княжества.

Как меня инструктировал Драген, я всем видом показывал дружелюбие и желание общаться, сдерживая порыв создать огненный меч и выпытать у гада, куда он спрятал Бленду?

– Бывал в Дайнаве, – сказал спутник. – Город так себе, уж простите, но девушки! М-м-м, самые красивые девушки мира живут в Енавском Княжестве. Я даже выучил пару выражений на вашем языке «Довжре вжень».

Я до сих пор не понимал, как работали рулли языка. Переводил ли он мне и енавский язык, сохраняя видимость иностранного? Или же это был чистый енавский, который, как упоминал Драген, похож на русский?

Чтобы отвести тему беседы от моего происхождения, я спросил:

– А как вас зовут?