- Бесконечные проверки на прочность в первые годы совместной жизни. Ты это заслужил. Капризничая, устраивая сцены, ведя себя алогично - она подсознательно будет испытывать тебя. Очень часто мужики ломаются, не выдержав таких проб. Хотя для того, чтобы женщина испытывала к тебе уважение, пусть даже тщательно скрываемое, нужно всего лишь пытаться понимать и чувствовать её, сопереживать и, оставаясь мужчиной, никогда не опускаться ниже её уровня. Я имею в виду отношения.
- Я выдержу. Вера - смысл моей жизни!
- Громкие слова. Не люблю! - Наталья поморщилась. - Так почему же четырнадцать лет назад ты бросил её? Потому, что она не была такой красавицей?
- Скорее, тогда я ещё не был готов к отношениям. Только развелись с женой...
- Верю. Мужчины очень слабые и ранимые существа, поэтому вам проще сбежать от женской любви... и зачастую вы так и поступаете. Впрочем, так же, как и мы бежим от любви мужской. Это происходит или от разочарования в прошлых отношениях, или от страха будущих отношений, или это элементарное непонимание женской души. Во всех случаях - это комплекс. Комплекс неудачной любви.
- Да. Но теперь знаю по себе - избавить мужчину от этого комплекса может только женщина.
- Как посмотреть? Каждый получает то, что хочет получить. Я сейчас читаю "Белые ночи" Достоевского, у него там про это хорошо написано, - именно так, как бывает в жизни... а как ты относишься к Достоевскому?
- К Фёдору Михайловичу? - Я был очень удивлён вопросом. - Он гениальный психолог.
- Читал что-нибудь?
- Конечно, читал... и кое-чему даже пытаюсь у него учиться.
- Чему, например?
- Умению выстраивать сюжет. У него всё начинается с каких-то мелких недоразумений, и постепенно события нарастают, как снежный ком. Фёдор Михайлович "наращивает ток", пока не "заискрит проводка".
- А я люблю перечитывать его "Карамзиных", "Бесов", "Дневники". Его произведения - как напоминание о хрупкости мира и о том, что может произойти с людьми, забывшими о любви и милосердии. Пишет не просто, но мудро и красиво.
- Да. Его основная идея - "Без Бога всё позволено". Вместе с идеей Бога летит к чертям идея человечности и всего человечества. И ещё "Жизнь задыхается без цели" - очень точная его формулировка.
- Есть у Достоевского и другая ясная идея - "Жизнь - страдание". Фёдор Михайлович даёт понять, что нет других причин и источников страдания, кроме самого человека, потерявшего духовность. Ведь духовность она или есть, или её нет. Обращение к Богу - вещь для человека интимная. А наша нынешняя псевдорелигиозность - сплошной бизнес!
- Сейчас всё - бизнес. Если не всё продаётся, то всё покупается. Достоевский говорит, что счастье не в наживе, не в политике и революционных метаниях, а в обычных человеческих отношениях. Я полностью с ним согласен. Дороже человеческих отношений может быть только сама человеческая жизнь.
Наталья подарила мне первую тёплую улыбку.
- Верунчик мне о тебе рассказывала. Вижу, не соврала - умный ты парень, Гриднев.
- Спасибо. Но не всегда удаётся не быть дураком.
- Значит, ты понимаешь, как опасно в выстраивании отношений доверять себя другому? Спешка тут не нужна.
- Это как открыть дверь в собственное сердце. Может быть очень больно, когда туда войдут в грязной обуви.
- И даже смертельно. И на это надо решиться.
- Понимаю.
- Хорошо, что понимаешь. - Хозяйка дома испытующе посмотрела на меня. - Зачастую женщины ведут себя холодно с мужчинами оттого, что чувствуют свою незащищённость или просто боятся. И запомни ещё одно: любовь не терпит многословия. Ей нужны поступки. Скажи мне честно, Виктор - ты любишь Веру так, что готов для неё на многое?
- Готов на всё! Именно так! - Я выдержал прямой взгляд Натальи.
- А как ты считаешь, ты хорошо знаешь её?
- Думаю, что не знаю совсем, - признался я. - Иногда боюсь что-то не так сказать или сделать. А как поступить правильно - не знаю. Глаз её зелёных боюсь.
Хозяйка дома очень внимательно смотрела на меня, принимая какое-то важное решение. Потом произнесла:
- То, что я сейчас сделаю, - знаю, Вера никогда мне не простит. Но, по-моему, ты должен это увидеть, Виктор.
Наталья поднялась с дивана, вышла в другую комнату и принесла оттуда ноутбук.
- Это Верин, - сказала она, устанавливая ноутбук на журнальный столик и открывая его. - Здесь её записи. Правда, она за них уже неделю не садилась. Вижу, мечется, а писать не садится. Читай вот отсюда...
Передо мной открылась одна из трёх последних страниц файла под названием "Дневник". Записи велись по датам и отделялись красной строкой. Судя по времени, это были записи последних двух месяцев.