Самое необходимое

— Конечно, — согласился мистер Гонт.

— А этот придурок из Ныо-Йорка — Ма-ри-о Ку-о-а-мо! Думаете, парень с таким именем может побить четырехглазого очкарика в Белом доме?

— Нет, — сказал мистер Гонт. Он поднял свою правую руку, и его длинный указательный палец оказался в четверти дюйма от противного, похожего на лопату большого. — Кроме того, я не доверяю людям с маленькими головками.

Сонни на секунду вытаращил глаза, потом шлепнул себя ладонью по колену и хрипло расхохотался.

— «Не доверяю людям с маленькими...» Вот это да! Вот это — в точку, мистер! Это чертовски метко!

Мистер Гонт ухмыльнулся.

И получил ухмылку в ответ.

Мистер Гонт принес набор торцовых слючей в кожаном чехле с подкладкой из черного бархата — самый красивый набор из хромированной стали, который Сонни Джакетт видел за всю свою жизнь.

Они ухмылялись, склонившись над ключами, и скалили зубы, как обезьяны, готовые вот-вот подраться.

И, разумеется, Сонни купил набор. Цена была поразительно низкой — сто семьдесят долларов плюс несколько забавных шуток, которые нужно было сыграть с Доном Хемпхиллом и преподобным Роузом. Сонни сказал мистеру Гонту, что это одно удовольствие, — он с наслаждением подпустит вони этим сукиным сынам, республиканским распевателям псалмов.

Они ухмылялись над шутками — еще бы, кто откажется подшутить над Уилли Пароходом и Доном Хемпхиллом.

Сонни Джакетт и Лиланд Гонт — просто парочка ухмыляющихся светских ребят. А над дверью снова звякнул маленький серебряный колокольчик.

6

Генри Бюфорт, владелец и содержатель «Пьяного тигра», жил примерно в четверти мили от своего заведения. Майра Эванс оставила машину на стоянке у «Тигра» — пустой на этом не по сезону жарком солнцепеке — и пошла пешком к дому. Учитывая цель ее похода, это казалось вполне разумной предосторожностью. Волноваться не стоило. «Тигр» никогда не закрывался раньше часу ночи, а Генри редко поднимался до часу дня. Все шторы — и наверху, и внизу — были опущены. Его машина, «тандерберд», в прекрасном состоянии — его краса и гордость, — стояла возле дома.

Майра была в джинсах и одном из голубых рабочих блузонов своего мужа. Подол блузона она не заправила в джинсы, так что он свисал почти до колен, скрывая ее пояс и висящие на нем ножны. Чак Эванс коллекционировал сувениры второй мировой войны (и уже успел сделать свою покупку в новом городском магазине, хотя она об этом не подозревала), а в ножнах торчал японский штык. Майра сняла его час назад со стены в подвальной мастерской Чака. При каждом шаге штык увесисто хлопал ее по правому бедру.

Ей очень хотелось побыстрее покончить с этим, чтобы вернуться к изображению Элвиса. Как она обнаружила, прикосновение к портрету порождало своего рода спектакль. Спектакль не был реальным, но почти во всех смыслах — вообще-то даже во всех — казался ей лучше любой реальности. Действие первое: концерт, где Король вытаскивал ее на сцену и танцевал с ней. Действие второе: зеленая гостиная после шоу. Действие третье: в лимузине. Один из дружков Элвиса по Мемфису вел лимузин, а Король даже не удосужился поднять темное стекло между салоном и водителем, прежде чем, пока они ехали в аэропорт, стал проделывать с ней на заднем сиденье жутко необычные и прекрасные штучки...

Действие пятое: в самолете. В этом акте они находились на борту «Лиз-Мари», реактивного «Конвея» Элвиса... А точнее, в большой двуспальной кровати, стоявшей за переборкой позади кабины. Этим действием Майра наслаждалась вчера и сегодня угром: улетая на высоту в тридцать две тысячи футов в «Лиз-Мари», улетая в постели с Королем; она была не прочь остаться там с ним навсегда, но знала, что не останется. Они готовились к действию шестому: Стране Чудес. Как только они окажутся там, все станет еще лучше.

Но сначала ей предстояло устроить это маленькое дельце.

Этим утром, когда ее муж ушел, она лежала на кровати голая, в одном поясе для чулок (Король очень ясно дал понять, что желает, чтобы Майра оставила пояс) и, крепко сжимая в руках портрет, медленно раскачивалась на кровати и сладко постанывала. А потом вдруг двуспальная кровать исчезла. Исчез шелестящий гул моторов «Лиз-Мари». Исчез сладкий запах одеколона Короля «Английская кожа».

Вместо всех этих чудесных вещей появилось лицо мистера Гонта... только он уже больше не выглядел так, как в магазине. Кожа на его лице блестела, подогреваемая каким-то страшным тайным жаром. Лицо пульсировало и дергалось, словно что-то внутри пыталось выбраться наружу. А когда он улыбнулся, его большие квадратные зубы превратились в двойной ряд клыков.

— Время пришло, Майра, — произнес мистер Гонт.

— Я хочу быть с Элвисом, — заскулила она. — Я сделаю это, но только не сейчас... пожалуйста, не сейчас.

— Нет, сейчас. Ты обещала, и ты выполнишь свое обещание. А если не выполнишь, Майра, то очень пожалеешь.

Она услыхала слабый треск, опустила взгляд и с ужасом увидела, что кривая трещинка пробежала по стеклу портрета как раз над лицом Короля.

— Нет! — закричала она. — Не делайте этого!