Самое необходимое

— Мне известны разделы «Свода законов», запрещающие азартные игры, преподобш ш Роуз. Я просмотрел их после вашего первого визита и показал их Элберту Мартину, который занимается многими юридическими делами для города. По его мнению, глава 24-я не относится к мероприятиям, подобным Ночи Казино. — Он выдержал паузу, а потом добавил: — Должен вам сообщить, что это также и мое мнение.

— Невероятно! — вскричал Роуз. — Они собираются превратить Дом Господень в логовище скверны и разврата, а вы говорите мне, что это законно?

— Ничуть не менее законно, чем игры в бинго, проводившиеся в храме Дочерей Изабеллы с 1931 года.

— Это... гхм... не бинго! Это... гхм... рулетка! Это карточные игры на деньги! Это... — голос преподобного Роуза дрогнул, — кости... гхм!..

Ален вовремя поймал свои руки, попытавшиеся было изобразить еще одну птицу, и на этот раз крепко сцепил их на письменном столе.

— Я попросил Элберта сделать запрос генеральному прокурору штата. Ответ был тот же самый. Мне очень жаль, преподобный Роуз. Я понимаю, что это огорчает вас. Что касается меня, то мне, например, страшно не нравится, когда ребятишки катаются на этих досках с колесиками. Я бы лично их запретил, но не могу. При демократии нам иногда приходится иметь дело с тем, что нам не нравится и что мы не признаем.

— Но это же азартная игра, — произнес преподобный Роуз с подлинной мукой в голосе. — Это азартная игра на деньги. Как может быть законным такое, если в «Своде» сказано...

— Это не азартная игра на деньги в том варианте, как они это устраивают. Каждый... участник платит взнос при входе. В обмен участнику выдается адекватная сумма игровых денег. В конце раздается несколько призов — не денег, а призов. Видеомагнитофон, тостер, фарфоровый сервиз и тому подобное. — И по какому-то внезапному внутреннему импульсу Ллан добавил: — Полагаю, с первоначального взноса может быть даже удержан налог.

— Это греховное непотребство, — заявил преподобный Роуз. Краска сошла с его щек, ноздри раздулись.

— Ваша оценка моральная, а не юридическая. Подобные мероприятия устраивают по всей стране.

— Да, — сказал преподобный Роуз, поднимаясь с кресла и как щит держа перед собой Библию. — Устраивают католики. Католики любят азартные игры. Я положу этому конец, шеф... гхм... Пэнгборн. С вашей помощью или без оной, но я сделаю это.

Алан тоже встал.

— Несколько замечаний, преподобный Роуз, — сказал он. — Не шеф, а шериф Пэнгборн. И еще: я могу диктовать вам, что говорить с амвона, не больше, чем диктовать, какие мероприятия следует проводить в его церкви отцу Бригему, или Дочерям Изабеллы, или посетителям Колумбус-холла, пока они не запрещены законами штата, и не иначе, но я могу предупредить вас, чтобы вы соблюдали осторожность, и полагаю, я обязан вас предупредить.

Роуз смерил его холодным взглядом и спросил:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что вы расстроены. Ваши люди повсюду расклеивают открытки — ладно. Письма в газете — хорошо. Но есть черта, которую переступать не следует. Мой вам совет, пусть все идет как идет.

— Когда... гхм... Иисус увидал блудниц и торговцев в... гхм... храме, шериф, он не сверялся ни с какими «Сводами законов». Когда... гхм... Иисус увидал этих носителей зла, бродящих по Дому Господню... гхм. Он не смотрел на какую-то там черту. Господь наш поступил так, как велело Ему... гхм... Его сердце!

— Да, — спокойно ответил Алан, — но вы ведь не он.

Роуз уставился на него пылающими как угли глазами, и Алан подумал: вот оно что, да он же просто чокнутый.

— Всего наилучшего, шеф Пэнгборн, — холодно произнес Роуз.

На этот раз Алан не стал поправлять его. Он лишь кивнул и протянул руку, прекрасно зная, что ее не пожмут. Роуз молча повернулся и зашагал к двери, по-прежнему прижимая к груди Библию.

— Пусть все идет как идет, преподобный Роуз, хорошо? — кивнул Алан ему вслед.

Роуз не обернулся. Он вышел и захлопнул за собой дверь с такой силой, что зазвенело оконное стекло. Алан уселся за стол и сдавил виски ладонями.

Через несколько секунд Шейла Бригем осторожно приоткрыла дверь и просунула голову в кабинет.

— Алан?

— Он ушел? — спросил Алан, не поднимая глаз.

— Проповедник? Да. Вылетел отсюда, как мартовский ветерок.

— Уход Элвиса со сцены, — глухо пробормотал Алан.

— Что?

— Ничего, не обращай внимания. — Он поднял на нее глаза. — Мне бы сейчас какого-нибудь крутого наркотика. Слушай, Шейла, может, посмотришь, что там у нас есть среди вещдоков?

Она улыбнулась.

— Уже смотрела. Боюсь, там пусто. Чашка кофе сойдет?

Алан улыбнулся в ответ. Начался день, и он должен быть

удачнее нынешнего утра. Просто должен.

— Сойдет.

— Ну и отлично. — Она закрыла за собой дверь, и Алан наконец освободил свои руки из заточения. И очень скоро стаи черных птиц стали пролетать через кружок солнечного света на стене — от двери к окну.

7