Самое необходимое

— Нет, — раздался голос за их спинами, и они оба обернулись. На пороге мужского туалета стоял Алан Пэнгборн.

Китон сжал руки в жирные белые кулаки.

— А ты в это не лезь.

Алан вошел внутрь, и дверь за ним тихо захлопнулась.

— Нет, — сказал он, — это я велел Норрису выписать квитанцию. И еще я сказал ему, что собираюсь замять это дело перед встречей с выборными. Дэн, это всего лишь квиток на пять долларов. Какая муха тебя укусила?

В голосе Алана звучало удивление. Он и был удивлен. Зануда и в лучшие времена не отличался покладистым нравом, но такой срыв был перебором даже для него. С самого конца лета парень казался явно не в себе, просто на грани помешательства — Алан часто слышал издалека его крики на собраниях комитета выборных, — и в глазах у него часто мелькало выражение затравленного зверя. У Алана мелькнула мысль, а не болен ли Китон, но он решил поразмыслить над этим как-нибудь в другой раз, попозже. Сейчас же ему предстояло разобраться с довольно поганой ситуацией.

— Никто меня не кусал, — хмуро произнес Китон и пригладил волосы. Норрис с некоторым удовлетворением отметил, что у Китона тоже дрожат руки. — Я просто дьявольски устал от важничающих засранцев вроде вот этого... Я стараюсь как могу... Черт, я много делаю... И мне надоели постоянные преследования... — Он на мгновение запнулся, задвигал кадыком на жирной шее, а потом выпалил: — Он назвал меня Занудой! Ты знаешь, как я это ненавижу!

— Он извинится, — сказал Алан, — не так ли, Норрис?

— Не знаю, — чуть дрожащим голосом ответил Норрис. Живот у него свело, но злость не пропала. — Я знаю, что он этого не любит, но, по правде говоря, он сам меня вынудил. Это было от неожиданности... Я стоял перед зеркалом, поправлял галстук, а он схватил меня сзади и трахнул об стену. Я здорово стукнулся головой, и... слушай, Алан, я даже не соображал, что говорил.

Алан перевел взгляд на Китона.

— Это правда? — спросил он.

Китон опустил глаза.

— Я был взбешен, — сказал он, и Алан понял, что для такого человека это равнозначно завуалированному извинению. Он снова глянул в сторону Норриса, желая убедиться, что его заместитель тоже понимает это. Похоже, Норрис понял. Что ж, уже неплохо. Уже большой шаг на пути устранения этого маленького вонючего недоразумения. Алан вздохнул с некоторым облегчением.

— Может, будем считать, что инцидент исчерпан? — обратился он к обоим мужчинам. — Намотаем себе на ус и забудем?

— Я согласен, — через секунду ответил Норрис. Алан растрогался. Норрис был тощ, у него была дурная привычка оставлять в полицейских машинах, которыми он пользовался, пустые банки от пепси и соды, а его рапорты бросали в дрожь всех, кому доводилось их читать, но... сердце у парня доброе. Он отступил, но вовсе не потому, что испугался Китона. И если жирный главный выборный думал иначе, он совершал очень большую ошибку.

— Я сожалею о том, что назвал вас Занудой, — сказал Норрис. На самом деле он ничуть не сожалел. Ни капельки. Но подумал, что от него не убудет, если он так скажет.

Алан взглянул на плотного мужчину в кричащей спортивной куртке и рубашке для гольфа с открытым воротом.

— Дэнфорд?

— Ладно, забыли, — буркнул Китон тоном, исполненным великодушия, и Алан почувствовал, как на него накатывает знакомая волна неприязни. В самой глубине мозга прозвучала ядовитая насмешка подсознания: «Почему тебя не хватит инфаркт, Зануда? Почему ты не сделаешь нам всем одолжение и не сдохнешь?»

— Ладно, — сказал он. — Все хорошо, что хоро...

— Если... — произнес Китон, поднимая палец.

Алан приподнял брови.

— Если?..

— Если мы что-нибудь придумаем с этой квитанцией. — Он протянул ее Алану, держа двумя пальцами так, словно это была тряпка, которой вытирали какую-то вонючую лужу.

Алан вздохнул.

— Пройдем в кабинет, Дэнфорд. Обсудим. — Он повернулся к Норрису: — У тебя дежурство, да?

— Да, — сказал Норрис. Его желудок все еще перекатывался как мяч, хорошее настроение пропало, наверно, уже на весь остаток дня, по вине этой жирной свиньи, которой Алан собирается простить квиток. Вообще-то он все понимал — политика, но это не означало, что ему должно все нравиться.

— Хочешь еще поболтаться здесь? — спросил Алан, тем самым в мягкой форме вопрошая: «Неужели тебе надо сейчас все это высказывать в присутствии Китона, который стоит рядом и пялит свои глазенки на нас обоих?»

— Нет, — сказал Норрис. — Полно дел. Позже поговорим, Алан. — И вышел из туалета, не удостоив Китона взглядом. А Китон, хотя Норрис этого и не знал, огромным — почти героическим — усилием воли подавил не очень разумное, но вполне осуществимое желание дать ему пинка под зад.

Алан проверил свой внешний вид в зеркале, давая Норрису время спокойно уйти, пока Китон стоял у двери и с нетерпением ждал, а потом с Китоном, наступавшим ему на пятки, снова отправился в царство закона и правопорядка.