Самое необходимое

— Два очка в нашу пользу! — согласилась Полли, и солнце выглянуло из-за туч у нее внутри за добрых два часа до того, как оно наконец показалось в небе над Касл-Роком.

2

Пять минут спустя Нетти Кобб сидела в одном из плюшевых кресел с высокой спинкой, которые Гонт расставил вдоль стены в своем магазине. Ее зонтик и сумочка лежали, забытые, на полу. Гонт сидел рядом, впившись острым взглядом в ее затуманенные глаза. Абажур из кварцевого стекла стоял рядом с коробкой из-под пирога Полли Чалмерз на одном из застекленных стендов. Абажур представлял собой в меру витиеватую вещицу, и в антикварном магазине Бостона мог стоить долларов триста, если не больше; тем не менее Нетти Кобб приобрела его за десять долларов и сорок центов — всю наличность, лежавшую в ее сумочке в тот момент, когда она зашла в магазин. О сумочке Нетти, разумеется, и думать забыла.

— Дело? — произнесла она словно во сне и слегка дернула рукой, будто для того, чтобы сильнее сжать руки мистера Гонта. Он сжал в ответ ее пальцы, и на лице его мелькнула легкая улыбка.

— Да, верно. На самом деле это совсем небольшое дельце. Вы ведь знаете мистера Китона, правда?

— О да, — сказала Нетти. — Роналд и его сын Дэнфорд. Я знаю их обоих. Какого вы имеете в виду?

— Младшего, — ответил мистер Гонт, поглаживая ее ладони своими длинными пальцами. Ногти у него были желтоватые и довольно длинные. — Главного выборного.

— За спиной его называют Занудой, — хихикнула Нетти. Смешок вышел резким и слегка истерическим, но, казалось, вовсе не поразил Лиланда Гонта. Напротив: не-совсем-нормальный смех Нетти, похоже, доставил ему удовольствие. — Называют еще с тех пор, как он был маленьким мальчишкой.

— Я хочу, чтобы вы окончательно расплатились за ваш абажур, сыграв шутку с Занудой.

— Шутку? — переспросила Нетти с легким ужасом.

Гонт улыбнулся.

— Просто невинную шалость. И он никогда не узнает, что это были вы. Он подумает на кого-нибудь еще.

— О-о. — Нетти взглянула мимо Гонта на кварцевый абажур, и на одно мгновение что-то промелькнуло в ее взгляде — жадность, быть может, или просто удовольствие от обладания. — Ну, я...

— Все будет нормально, Нетти. Никто никогда не узнает, и... у вас будет абажур.

Нетти заговорила медленно и задумчиво:

— Мой муж любил по-всякому разыгрывать меня. Может, будет забавно подшутить над кем-то другим самой. — Она снова взглянула на него, и во взгляде ее промелькнул ужас. — Если только это не сделает ему больно. Я не хочу причинять ему вреда. Знаете, я уже сделала больно своему мужу.

— Это не причинит ему никакого вреда, — мягко произнес Гонт, поглаживая ладони Нетти. — Ни капельки. Я просто хочу, чтобы вы подложили кое-что в его дом.

— Но как я попаду в дом За..?

— Вот.

Он вложил что-то в ее руку. Ключ. Она зажала его в кулаке.

— Когда? — спросила она.

— Скоро. — Он отпустил ее руки и встал. — А теперь, Нетти, мне уже и вправду пора упаковать этот красивый абажур в коробку для вас. Должна зайти миссис Мартин, взглянуть на вазу, в... — Он глянул на свои часы. — Боже, через пятнадцать минут! Но я и передать вам не могу, как я рад, что вы решили зайти ко мне. Очень немногие люди ценят красоту кварцевого стекла в наши дни: теперь большинство людей — обыкновенные деляги с кассовым аппаратом вместо сердца.

Нетти тоже встала и посмотрела на абажур мягким взглядом влюбленной женщины. Жуткая нервозность, с которой она приближалась к магазину, полностью растаяла.

— Он милый, не правда ли?

— Очень милый, — тепло сказал мистер Гонт. — И мне трудно передать... Трудно выразить... Какое счастье я испытываю, зная, что он попадет в хороший дом, в то место, где кто-то будет не только стирать с него пыль, а потом через много лет случайно разобьет, подметет осколки и выкинет их в мусорный бак, тут же забыв о его существовании.

— Я никогда бы так не сделала! — крикнула Нетти.

— Я знаю, что не сделали бы, — сказал мистер Гонт. — В этом ваша прелесть, Нетиция.

Нетти пораженно взглянула на него.

— Откуда вы узнали, как меня зовут?

— У меня чутье на имена. И я никогда не забываю ни имен, ни лиц.

Он прошел за занавес, в задний отсек магазина. Когда он вернулся, в одной руке у него был плотный лист белого картона, а в другой — большой рулон оберточной бумаги. Он положил бумагу рядом с коробкой из-под пирога (рулон сразу начал с тихим шелестом разворачиваться и принимать форму чего-то напоминавшего огромный корсаж) и стал устраивать картонку в коробке, размером точно подходившей под абажур.

— Я знаю, вы истинный ценитель вашего приобретения. Поэтому я и продал его вам.

— Правда? Я думала... мистер Китон... и эта шутка...

— Нет-нет! — возразил мистер Гонт с нетерпеливым смешком. — Шутку может сыграть кто угодно! Люди любят подшучивать друг над другом! А вот отдавать вещи тем, кто их любит и нуждается в них, — это уже совсем другая статья. Иногда, Нетиция, мне кажется, что на самом деле я продаю счастье... А вы как думаете?

— Ну, я могу сказать одно, — серьезно произнесла Нетти, — меня вы сделали счастливой, мистер Гонт. Очень счастливой.