Самое сильное заклятье

– По-твоему, я похож на дурака? – С этими словами Курос выхватил лук у стоящего рядом воина, наложил стрелу и выпустил ее в Вакара. Тот пригнулся в седле, стрела пронеслась в считаных дюймах от него и пронзила ногу одного из зевак. Раздался крик, толпа рассыпалась, раненый со стрелой в ноге заковылял следом за своими товарищами. Когда Курос потянулся за второй стрелой, Вакар хлестнул коня плетью, развернул колесницу и, рыча, отъехал подальше.

– Я соберу остатки армии и захвачу город, а потом повешу предателя на городских воротах, и он будет висеть, пока не сгниет!

Рин отрицательно покачал головой, поглаживая козлиную бороду.

– Это дело непростое. Горожанам безразлично, кто из вас победит.

Вакар привалился к борту колесницы, хмуро уставился в пустоту. Воины победоносной армии стояли небольшими группами, переводя взгляд с одного брата на другого. Курос замер на стене с луком в руках. Тетиву он пока не натягивал, ожидая от Вакара каких-нибудь действий. Рин тихо добавил:

– Сейчас нужно решить, чего ты хочешь на самом деле.

Вакар засмеялся и расправил плечи:

– Теперь я понимаю, что имела в виду Чарсела… и Ретилио, когда говорил о необходимости выбора. Воистину, человеку мало одной жизни, чтобы осуществить все свои мечты. Стоит ли драться с этим олухом ради ветхого замка и власти над толпой неотесанной деревенщины? В Огуджии меня ожидает куда более приятная доля.

– А ведь и правда…

– Я не завоеватель, а просто добрый малый, и хочу только одного: чтобы меня оставили в покое и позволили заниматься философией. Попрощайся от моего имени с Били и одолжи мне на дорогу торгового металла. Я возвращаюсь в Седерадо.

Вакар наполнил суму металлом и уселся на коня Калеша – раны на ноге уже не кровоточили. Громким голосом он обратился к своим воинам и людям на стене:

– Вы все – свидетели того, что здесь случилось. Возможно, многие из вас недоумевают, почему я не желаю драться с братом. Отвечаю: по двум причинам. Во-первых, я не так дорожу королевским титулом, как он, а во-вторых, наша земля достаточно пострадала в последнее время, чтобы терзать ее еще и гражданской войной. Я отправляюсь в изгнание, не претендуя на трон. Со временем вам, конечно, надоест тирания убийцы и предателя… И я надеюсь, что при необходимости вы сумеете постоять за себя. Прощайте!

Вакар помахал лорскам рукой, с ухмылкой кивнул Куросу и галопом помчался в сторону Лезотра, распевая на скаку:

Вот к реке поскакал Врир, великий герой,
Заискрилось в лучах серебро его лат…

* * *

В зале заседаний боги дружно набросились на Дракса:

– Глупец, почему ты не сказал, что на самом деле зловещая угроза исходит из Тартара, а Вакар из Лорска – всего лишь пустяковое звено в цепи случайностей?

Дракс смущенно извивался:

– О, бессмертные! Прошу вас, не волнуйтесь, я и сам этого не знал. Но, возможно, еще не все потеряно. Если мы потопим западные земли, то под водой исчезнет не только Посейдонис, но и Тартар.

– Какая разница, что послужит причиной гибели богов: распространение звездного металла или исчезновение наших почитателей?! – завопил Лир. – Давайте оставим смертных в покое. Если бы мы не позволили Энтигте расшевелить горгон, Тахах так и остался бы куском небесного железа, безвредной диковинкой в руках Авоккаса из Белема.

– Несомненно, все было предопределено изначально, – молвил Окме.

С этой точкой зрения согласились далеко не все – примат свободы выбора над предопределенностью всегда был главным козырем богов. Разгорелся бурный спор, в ходе которого Астерио, быкоглавый лесной бог Огуджии, невежливо выкручивал Энтигте щупальца…

* * *

А счастливый Вакар из Лорска торопился в Амфере, чтобы успеть на последний в этом году корабль, отправляющийся в Седерадо.

Самое сильное заклятие

Смутно различимый сквозь занавес осеннего дождя, который заставлял булыжники набережной мерцать призрачным светом, город Керни – древний, шумный, живописный и пропитанный грехом – нависал над водами Западного океана. Флаги города с летающими рыбами покачивали мокрыми складками на шестах на вершине смотровых башен вдоль стен, где вышагивали часовые, всматривающиеся в ночной мрак.

В сумерках под шорох воды в сточных канавах по широкой улице Океана – так называли набережную – брели редкие прохожие. Большинство округлых, напоминающих бочки купеческих кораблей Куарна и стройные галеры, защищавшие торговцев от пиратов Горгоновых островов, были укрыты в это время года, вытащены из воды под навесы, протянувшиеся вдоль берега на юг от береговой линии. И лишь немногие суда застыли у причалов и пирса улицы Океана, если не считать маломерных рыбацких суденышек, большинство из которых пережидало тут шторм.