Самое сильное заклятье

Свободная скамья была одной из двух у углового стола. Двое мужчин занимали скамью у стены, низко надвинув черные капюшоны плащей. Сначала Суар принял их за эускерианов – из-за плащей, но, когда сел, понял, что они иностранцы. Тот, что был младше и больше по ширине плеч, прыщавый, что-то ел, в то время как старший ничего не ел. Он лишь вдыхал острый дым, который поднимался от крошечной жаровни на столе перед ним. Они даже не обратили внимания на вновь прибывших.

Суар скатал плащ и затолкал его под скамью. Оказалось, что под ним он носил клетчатую юбку Посейдониса и старую рубашку из прекрасной шерсти, но ныне со множеством заплат и сильно чиненную. Протиснувшись к самой стене, Суар оказался лицом к лицу с маленьким чужеземцем в темной одежде, в то время как Гху также избавился от плаща и устроился на другом конце скамейки. Суар налил в кружки вина, в то время как Гху орудовал ножом над краюхой ячменного хлеба, который отсырел из-за дождя. Потом они оба стали жевать хлеб, запивая вином.

С полным ртом Суар обратился к своему спутнику:

– Мой дорогой приятель, мне интересно, чем ты привлек воров, словно Зорм, колошмативший брафониансов? Ничего похожего я давно не видел.

Гху – коротышка с рыжеватыми волосами и руками непомерной длины – наградил своего спасителя внимательным взглядом.

– Вот это я как раз не хотел бы обсуждать, – проворчал он.

Суар пожал плечами.

– Тогда будь тише воды ниже травы. – Он провел пальцами по струнам лиры, а потом заговорил с маленьким человечком, сидящим по другую сторону стола. – Извините, господин, но этот дым не производит на меня впечатление питательной диеты. Если хотите салата из самого прекрасного осьминога в Керни, то я с удовольствием поделюсь, потому что это чудовище слишком большое для меня – мне столько не съесть.

Незнакомец поднял взгляд от мерцающих угольков, мерцающих на дне маленькой бронзовой жаровни посреди стола.

– Ваши намерения похвальны, и за это ты должен получить кредит в бухгалтерских книгах богов. Но знай, смертный, когда душа питается должным образом, тело само позаботится о себе.

– Смертный, говоришь, – пробормотал Суар. – Похоже, мне придется самому съесть всю эту тварь…

– Нет, – послышался новый голос. – Я принес тут кое-что, чтобы разделить с тобой.

Темный человек среднего роста и с невероятными мускулами, с волосами и чертами лица негроида появился у края стола, держа огромное деревянное блюдо, на котором дымилась груда вареного мяса осьминога.

– Двигайся быстрее, старый жираф, и поменяйся тарелками с этим рыжим коротышкой.

Поставив блюдо на край стола, негроид вытянул из-под стола табурет и положил на стол большой кусок сыра, пол-ломтя хлеба и пакет жевательных конфет с привкусом ююбы – свой вклад в ужин.

– Нет, – возразил Суар. – Этот рыжий – мой приятель, я сегодня спас ему жизнь… – И тут Суар пафосно рассказал о сражении в переулке, а потом добавил: – Если ему верить, его зовут Гху Глеокх. Не сможешь произнести, просто откашляйся, и прозвучит похоже. Предполагаю, он из одного из варварских и кровавых кельтских племен. Я прав, Гху?

– Во всем, кроме того, что мы – варвары. Я – галафан. Кто этот человек?

– Мой старый друг оружейник Мидаван, – пояснил Суар. – Он ест на завтрак бронзовые наконечники, родом он из Теграхзена на юге, который находится на краю Черных земель. Хотя он по происхождению черный, клянется, что никогда не ел человеческой плоти. И я всякий раз спрашиваю его об этом, когда злюсь на него.

– Порой ты слишком часто упрекаешь меня в этом, – заметил Мидаван, садясь на табурет в конце стола. – И когда ты договоришь, я завяжу твою лебединую шею узлом. Прихватим-ка это щупальце.

– Убери эту склизкую морскую гадину! – воскликнул Гху. – А в Керни нигде не подают обыкновенное жаркое?

– Конечно, – согласился Суар. – Но жаркое для богатых. Нам, обычным людям, удается отведать нечто похожее только на Пиру Корба. Но у меня на родине все не так, там мы кушаем отбивные каждый день. И разговаривая об оружии… кстати, этот таинственный бронзовый брус – оружие или охотничий инструмент?

Гху Глеокх теперь уже выпил достаточно вина, чтобы расслабиться. Вначале он громко рыгнул, а потом ответил:

– Можно сказать и так, и этак. Это волшебная штуковина, обладающая огромной властью. Если использовать его должным образом, то ни человек, ни животное не устоят против него.

Тут заговорил большой молодой мужчина в плаще, сидевший за столом напротив:

– Ха, послушайте только, как хвастаются эти варвары!

Гху напрягся.

– Милейший, я не знаю вас и не позволю никакой шушере говорить со мной в такой манере.

– Относительно этого, – ответил сидевший в плаще. – Я – Куахара, ученик мага, а это – мой учитель Семкаф. Мы приехали из города Тифон на земле Сетеш, волшебство которого так далеко от вашего понимания, как детские пироги из грязи.

– Успокойся, дурак, – пробормотал старший маг, которого назвали Семкафом.

– Но, господин, эти дикари не должны насмехаться над нами и презирать нас. Им нужно преподать урок.