Самое страстное перемирие

— Меня? — Никос начал оборачиваться, но теперь она была прямо за ним.

Руки Кейт опустились на его плечи, мягко удерживая его.

— Нет, Никос, не оборачивайся. Не смотри на меня. Я не смогу этого сделать, если ты смотришь на меня.

— Что сделать?

Он услышал, как она судорожно вздохнула.

— Я не смогу признаться.

Признаться? Мысли Никоса хаотично перепрыгивали с идеи на идею. Но когда он заговорил, тон его голоса был холодным.

— Продолжай.

— Я люблю тебя!

Она любила его.

Ее слова медленно проникали в его разум, согревая его, как золотое солнце.

Она любила его.

Он попытался двинуться с места, но руки Кейт надавили чуть сильнее.

— Нет, выслушай меня, Никос. Если я не скажу этого сейчас, я потеряю самообладание. Я полюбила тебя с самого первого момента, когда увидела тебя, и эта любовь становилась все глубже и сильнее. Даже когда мы были разлучены — даже когда ты так сильно причинил мне боль, — я все еще любила тебя.

Я вернулась, чтобы сказать тебе это, потому что внезапно мне стало невыносимо понимать, что ты не знаешь правды. Не знаешь, как я к тебе отношусь. Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила.

Она остановилась, у нее перехватило дыхание.

— Все, готово. Я сказала это. — Она коротко рассмеялась. — Теперь тебе нужно сказать только слово, и я уйду.

— Уйдешь? — в изумлении повторил слово Никос. Спустя долю секунды он вскочил и с грохотом отшвырнул кресло в сторону.

— Нет, Кейт! — Он обнял ее за талию, притягивая к себе. — Ты не должна уходить. Никогда!

— Но…

— Нет никаких но, Кейт. — Он заглянул ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Я хочу, чтобы ты была моей женой в прямом смысле этого слова… во всех смыслах этого слова.

— Да? — прошептала она.

— Потому что я тоже тебя люблю, Кейт. — Он понизил голос. — Больше всего на свете…

— О, Никос! — Обвив руками его шею, Кейт приподнялась на цыпочках. — Ты уверен?

Она пристально посмотрела на него.

— Да, Кейт. Более чем когда-либо я был уверен в этом всю свою жизнь. — Он легонько поцеловал ее губы. — В глубине души я знал это все время, но был настолько ослеплен болью, гордостью и упрямством, что отказался признать это. И признаться в этом даже самому себе.

— Думаю, мы оба виноваты в этом. — Кейт печально улыбнулась ему.

— Правда. Но ты не должна была знать, что за моей дерзкой внешностью скрывается человек, совершенно неуверенный в себе.

Никос заметил, как на лице Кейт промелькнуло замешательство, когда до нее дошел смысл сказанных им слов.

— Правда? — недоверчиво уставилась она на него. — Это правда?

— Я бы никогда не признался в этом в то время — я сам даже не осознавал этого. Но, полагаю, у меня было несколько проблем, связанных с отказом. Когда моя мать ушла от меня, например. Когда я был так молод, я всегда чувствовал, что это была моя вина. Я знаю, это глупо.

— Не глупо, Никос. Просто совершенно несправедливо и ужасно грустно.

— Я решил, что никогда не женюсь. Потом появилась ты. Для меня было очень важно влюбиться в тебя. Я ведь не верил, что любовь существует. Такая любовь, которая переворачивает жизнь с ног на голову. А потом я встретил тебя и подумал, что ты доказала мою неправоту.

— Только подумал?

— Да, ну… После смерти твоего отца я увидел тебя с другой стороны. Я решил, что все время был прав насчет двуличия женщин. Я плохо отреагировал на повторный отказ!

— Мне очень жаль, Никос. Я никогда не хотела вызывать у тебя такие чувства. Это было просто ужасное время. Я была так сосредоточена на том, чтобы сконцентрироваться на заботе о маме, что даже не думала, как это влияет на тебя.

— Тебе было плохо, а я только усугублял ситуацию. Я попытался отступить, но почему-то не смог. А потом, когда так обрадовалась, что не беременна, ты задела меня за живое. У меня было такое ощущение, что ты отвергаешь меня как отца. — Никос замолчал, чувствуя ком в горле. — Я сказал тебе несколько непростительно жестоких вещей. Сможешь ли ты меня простить?

— Это не твоя вина, Никос. Я должна была объяснить свое поведение с самого начала. Сказать тебе о проблемах с психическим здоровьем моей матери.

— Так почему ты этого не сделала?

— Потому что мама просила меня не делать этого. Она заставила меня пообещать никогда никому не рассказывать. По какой-то причине это было для нее важно.

Заглянув в ее глаза, Никос внезапно увидел правду. Увидел, как много Кейт пришлось пережить.

— Что ж, ее секрет в безопасности. — Он нежно погладил ее по щеке. — Я правильно понял, что она была уже больна, когда ты родилась?

Кейт кивнула.

— Я всегда чувствовала, что должна стараться быть идеальной дочерью — уравновешивать ее перепады настроения, пытаться помочь ей найти выход в трудные времена. Я знаю, что ей может быть очень трудно, даже когда она относительно здорова. Но она моя мама, и я люблю ее.

— Конечно. И я люблю тебя за то, что любишь ее.

Кейт засмеялась.

— Достаточно просто любить меня.

— Тогда это само собой разумеющееся. Всегда и во веки веков. — Он мягко прижался губами к ее губам, но, чувствуя влажность слез на своей коже, отступил.

— Не плачь, любовь моя!