Самое страстное перемирие

Никос потянулся за бутылкой вина в холодильнике, но, когда он подошел налить Кейт бокал, та покачала головой. Если она должна разделить эту последнюю трапезу с Никосом, пусть не будет алкоголя.

Внезапно Кейт поняла, что хочет быть с ним до последней секунды. Она хотела испытать удовольствие и боль. Потому что никто другой не смог бы заставить ее снова испытать подобные эмоции.

Никос сменил вино на газированную воду, наполнив свой бокал, прежде чем взять руку Кейт.

Он повернул простое золотое обручальное кольцо на ее пальце, пристально глядя на него.

Словно возвращаясь из транса, он положил ее руку на стол и встретился с ней взглядом.

— Итак, во сколько у тебя завтра встреча с «Роузбери?»

— В три тридцать. — Кейт договорилась о встрече с Чарльзом Льюисом, чтобы обсудить прогнозы для «Канди Кейт» в Великобритании. — Есть рейс в девять утра, и я должна успеть на него.

— Ты не хочешь лететь на частном самолете? Если хочешь, он твой.

— Нет, спасибо. — Кейт сделала глоток воды. — Я очень благодарна за твою помощь — с «Канди Кейт» и со всем остальным, — но теперь мне нужно встать на ноги.

— Ты уверена?

— Да.

Между ними воцарилась тишина, которую перемежали только цикады на оливковых деревьях и шелест морского бриза.

— Тогда я думаю, это все.

Кейт прикусила губу. Она будет плакать. Она не будет плакать!

— В какой-то момент нам придется принять решение о разводе. — Пока он говорил, ночной воздух успокаивал ее. — Но я не думаю, что нужно торопиться.

— Нет, если ты не хочешь снова жениться! — Кейт поспешила попытаться заполнить болезненный пробел. Но ее попытка только усугубила боль.

Никос недоверчиво фыркнул.

— Или ты.

— Да. — Кейт впилась ногтями в ладони. — Или я.

Появилась экономка, гордо несущая большое блюдо дымящейся мусаки, и поставила его на стол перед ними, прежде чем незаметно исчезнуть.

Никос быстро положил мусаку Кейт и себе, затем поднял стакан с водой.

— Тогда тост. — Его глаза стали почти черными. — За будущее!

— Да. — Кейт коснулась его стакана своим. — За будущее.

— Я желаю тебе счастья, Кейт. Ты ведь знаешь это, не так ли? Я очень надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь.

Что она искала? Нижняя губа Кейт задрожала. Неужели Никос действительно не видел, что то, что она искала — все, что она когда-либо могла пожелать, — было прямо перед ней? Неужели он не знал? Или он ясно дал понять, что этого никогда не может быть? Своими нежными словами он повернул нож в ее ране и сказал что? Что он никогда не сможет ее полюбить.

Она сделала еще глоток воды.

— Ты тоже, Никос, — каким-то образом выдавила она слова из сдавленного горла.

Никос долго смотрел на нее. Не в силах отвести взгляд, Кейт потерялась в бездонной глубине его глаз, падая туда, откуда никогда не могла вернуться. Она даже не хотела.

— Кейт?

В конце концов, он заговорил. Никогда еще ее имя на его губах не звучало так торжественно, так зловеще.

— Да? — содрогнулась она от смеси страха и надежды.

Но между ними снова воцарилась тишина, как будто время затаило дыхание.

— Ничего. — Он повернул свой гордый профиль в сторону и уставился на море. — Это не имеет значения.

— Нет, продолжай, — потянулась она через стол за его рукой. — Что ты собирался сказать?

— Нет, правда… Ничего особенного…

Момент ушел, как лучик солнца, окутанный облаками.

— Ешь, Кейт! Ты почти не прикоснулась к еде.

— Боюсь, у меня нет аппетита. — Кейт убрала руку.

— Нет. — Никос отодвинул тарелку. — И у меня нет. Во всяком случае, к еде.

Внезапным движением он отодвинул стул и встал. Пораженная, Кейт почувствовала, как ее сердце остановилось.

Это было прощание? О, пожалуйста, нет.

Никос молча подошел к спинке ее стула, легко положив руки ей на плечи. Кейт закрыла глаза.

— Последняя ночь вместе?

Его вопрос окутал ее, как пьянящее соблазнительное обещание.

Ее охватило облегчение. Не в силах что-либо произнести, она повернулась, чтобы посмотреть на него, тяжело сглотнув. Она почувствовала, что кивает. Небольшое, почти незаметное движение. Но это было все, что нужно.

Отодвинув ее стул, Никос подождал, пока она встанет, затем, взяв ее за руку, повел в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь.

Никос перекатился на бок, протягивая руку туда, где должна быть Кейт. Рядом никого не было. Он открыл глаза.

Она ушла.

Вскочив с кровати, он распахнул дверь спальни и прошел через гостиную в спальню Кейт, уже зная, что она будет пуста.

Так и было. Не было никаких доказательств того, что Кейт осталась там ночевать.

Выругавшись, Никос ворвался обратно в свою комнату, торопясь прикрыть свою наготу какой-нибудь наспех наброшенной одеждой. Подняв голову, он обнаружил, что смотрит прямо в глаза Кейт. Ее портрет, нарисованный художником в Париже, смотрел на него настороженным взглядом. Оформить его в рамку и повесить в своей спальне было его секретом от Кейт. Теперь это больше походило на мазохизм.