Самое ужасное путешествие

Весь день мы шли вслепую, не видя в сумраке никакой земли, даже ледник просматривался лишь на очень близком расстоянии. Во второй половине дня облака немного поднялись, и нашим взорам открылись горы Адамс. Поверхность стала лучше для саней, но хуже для нас, так как она была покрыта бесчисленными расселинами и трещинами, куда мы то и дело проваливались, обдирая лодыжки. После полудня показалось солнце, с нас ручьями побежал пот, мы не успевали протирать очки. С трудом удерживали равновесие на скользкой неровной поверхности. Тем не менее сделали 20 километров и лагерь ставили с чувством удовлетворения. Вечером было недостаточно ясно для картографирования, я взялся за одометр, сломанный Кристофером, и полночи его чинил. Под конец я придумал для него приспособление, которым очень горжусь, но не решился следить за временем и не знаю, скольких часов сна лишился.

Скотт несомненно знает, куда на леднике следует идти. Ведь мы находимся как раз в том месте, где Шеклтон пережил два самых тяжелых за всю экспедицию дня; вокруг такой лабиринт трещин, что, по его описанию, оступись кто-нибудь – и всей партии конец. Скотт избегает краев ледника и старается держаться подальше от снега[114]. Часто он ведет нас прямо к нагромождению льдов, и, когда мы как будто попадаем в тупик, каким-то образом оказывается, что это и есть выход»[23]. Однако на обратном пути мы все здесь хлебнули лиха.

«С правой стороны от нас открывался замечательный вид на горы Адамс, Маршалла и Уайлд с их замечательными горизонтальными напластованиями. Райт среди мелких выветренных обломков нашел несомненный кусочек песчаника и другой – черного базальта. Нам непременно надо получше ознакомиться с местной геологией, прежде чем мы окончательно покинем ледник»[11].

19 декабря – 13,8 °C. Общая высота 1700 метров. «Дела несомненно идут на лад; мы поднялись на 330 метров, за день пройдя 28–29 километров, тогда как последний переход Шеклтона составлял 20 километров. В 5.45 утра, когда проснулись, еще стоял туман, но вскоре развиднелось, подул свежий южный ветер, и мы увидели остров Бакли и выходы коренных пород в верховьях ледника. Вышли позднее обычного, так как Бёрди хотел во что бы то ни стало приладить одометр. Это оказалось непростым делом, но он заработал, и к вечеру мы получили его показания. Начали мы все на томже трещиноватом участке, однако вскоре вышли на голый лед – в течение двух часов тащить сани было одно удовольствие, – а затем на крутой подъем, где участки льда стали перемежаться кое-где снегом. За это приятное утро продвинулись на 14 километров.