В глазах его сияет синева утешительной надежды, а его дух умиротворен удовлетворением, которое доставляет ему вера в то, что сам он является частью великих планов Всемогущего. Ничего не могу прибавить вам в утешение, кроме того, что он умер так, как жил, – храбрым, истинным мужчиной и самым стойким из друзей.
Все мое сердце преисполнено жалостью к вам.
Ваш Р. СкоттК МИССИС БОУЭРС
Дорогая миссис Боуэрс!
Боюсь, что это письмо вы получите после того, как на вас обрушится один из самых тяжелых ударов за всю вашу жизнь. Я пишу в ту минуту, когда мы очень близки к концу нашего путешествия и оканчиваю его в обществе двух доблестных и благородных джентльменов. Один из них – ваш сын. Он стал одним из самых моих близких и верных друзей, и я ценю его удивительно прямую натуру, его ловкость и энергию. По мере того как росли затруднения, его неустрашимый дух сверкал все ярче, и он оставался бодрым, полным надежды и непоколебимым до конца.
СЭРУ ДЖ. М. БАРРИ
Дорогой мой Барри!
Мы помираем в очень безотрадном месте. Пишу вам прощальное письмо в надежде, что оно, может быть, будет найдено и отослано вам… Прощайте. Я совершенно не боюсь конца, но грустно утратить многие скромные радости, которые я планировал на будущее во время долгих переходов. Я не оказался великим исследователем, но мы совершили величайший поход, когда-либо совершенный, и подошли очень близко к крупному успеху.
Прощайте, мой дорогой друг.
Ваш навеки Р. Скотт.«Мы в отчаянном состоянии, отмороженные ноги и т. д. Нет топлива и далеко идти до пищи, но вам было бы отрадно с нами в нашей палатке слушать наши песни и веселую беседу о том, что мы станем делать, когда дойдем до дома на мысе Хат».
Позднее. «Мы очень близки к концу, но не теряем и не хотим терять своего бодрого настроения. Мы пережили в палатке четырехдневную бурю, и нигде нет ни пищи, ни топлива. Мы намеревались было покончить с собой, когда положение вещей окажется таким, как сейчас, но решили умереть естественной смертью на посту».
Из писем Р. Скотта, адресованных другим друзьям: