Самоидентификация

Пожимаю плечами. Откидываюсь на кровать. Два дня назад я уломал ее с грехом пополам сделать минет, и то большую часть времени она тупо, без эмоций дергала мой член, будто это ручной блендер. Вчера я и сам был уставшим донельзя, а потому ее нежелание даже быть обнятой и поцелованной перед сном списал на бешеный ритм жизни и «бла-бла-бла, все такое». Сегодня уже не хочу даже уговаривать. Я не садист и не смог бы изнасиловать ее, даже не имей секса неделю или две. Скорее, я трахнул бы другую. Или нет, потому что действительно сильно привык к той, которую обозначил как свою любимую. Технически, возможно многое. На практике факторов всегда оказывается больше, чем рассчитывалось. Это как с ремонтом старой машины, когда окончательную сумму надо рассчитывать в три раза больше, чем первоначальную.

- Мама просила приехать к ней на выходных. Ей не очень хорошо. Я хочу поехать уже завтра и задержаться дней на пять. А ты уезжаешь послезавтра?

- Угу, - понимаю, что надо изобразить заботу и понимание. – Но я тебя довезу, милая, не переживай. А потом поеду.

А я действительно уезжаю. Ее мать – хабалка, по молодости удачно выскочившая замуж по залету и присвоившая приличное состояние лоховатого мужа-предпринимателя. Я не в состоянии находиться с ней в одном помещение больше двух минут, и, к счастью, в какой-то момент, осознав это, Лена перестала пытаться меня утянуть «в гости к маме». Мы живем в мире, гармонии и взаимопонимании. Отгоняю мысли о мастурбации с окончанием на лицо Лены.

- Ну, если тебе удобно будет.

Конечно, неудобно, глупое ты животное.

- Никаких проблем. Давай спать, действительно.

- Ну да, - тянет с недовольством, очевидно, не понимая, почему я не домогаюсь до нее, не позволяя ей тем самым проявить свою женскую власть и заставить умолять о минете.

Моя официальная версия – командировка. Но на самом деле, планы у меня несколько иные. Странные. И о них не надо знать никому, кроме меня. Мне нужно получить разрядку. Добраться до своих истоков. Посмотреть, возможно, на самого себя, который был частью другого мира. Если там еще хоть что-то осталось от меня. Нужно съездить домой.

Представляю ее черные длинные волосы, ее сочные груди, ее стоны, когда мой член упирается в ее плоть и доводит ее до оргазма. Что-то из другого времени. Из другой жизни. У меня начинает падать. Представляю, как кончаю ей на лицо, как онанирую ей на рот, как вставляю ей в суженное анальное отверстие, придерживая ее широкие бедра. Все равно падает. Ускорение движений не помогает. Отчаиваюсь. Пробуждение посреди ночи с мощным на редкость стояком не сулило ничего доброго. Домогательства были сразу отвергнуты. Теперь и попытка самоудовлетвориться в туалете, сидя на крышке унитаза, провалилась. Может, лучше было пойти в ванную? Спускаю воду и иду подмываться и мыть руки. Подташнивает. Судя по объему выпитого и отсутствию стойкой привычки квасить, я должен спать, как младенец. Увы. Тешу себя мыслями об отъезде. Потираю ноющий от настойчивого трения член. Ухожу в комнату.

Мне в голову врезается поезд, и я просыпаюсь. Поезд неизбежно должен был влететь в меня. Не знаю, почему. И мне казалось, что я же был его машинистом изначально. Я бы предпочел спать без снов, но, когда я засыпаю посреди ночи или с утра, я всегда вижу нечто странное, несвязное, но каким-то образом прикрепленное к происходящему со мной в жизни. Дорога. Поезд. Потеря контроля. Рука Лены на плече. Стоящий уверенно, как трасса на направлении «в город» вечером воскресенья, член. Если я попытаюсь сейчас трахнуть свою любимую, после десятка фрикций он рухнет. Грустно. Слезаю с кровати и вяло плетусь в туалет. Я часто просыпаюсь раньше будильника, и в последнее время Лена уже не реагирует на мои телодвижения. Шесть лет жизни. Что я тут вообще потерял и почему приехал? Честно говоря, глядя сейчас вокруг, я теряюсь. Прохожу сквозь арку на кухню. Смотрю налево и вниз, где раньше стояла клетка с шиншиллой, которая сдохла из-за того, что пьяная Лена ее то ли уронила, то ли перепугала до разрыва сердца. Милая шкурка. Всякое может быть. Ставлю кофе. Прежде чем нажать на кнопку запуска кофеварки, останавливаюсь взглядом на полной бычков пепельнице. Кент четверка. Мне кажется, это не мои окурки. Надо открыть окно. Кофеварка работает, а я ухожу в душ. Даже сквозь шум воды, которую я то делаю горячей на грани, то ледяной, я слышу мелодию будильника.

«Rise up. Don’t falling down again»