Самоходчики

В 1950 году я женился, и приехал в отпуск к родителям жены. И как-то мы с тестем выпивали вдвоем, и чего-то у нас зашел разговор и о Сталине, и я его всё хвалю и хвалю. Тут он сзади ко мне подходит, за плечи обнимает и говорит так ласково: «Николаша, хватит тебе уже этого вампира хвалить!» А ты знаешь, кем он был?! Майором КГБ!!! Как он мне поверил, не знаю, но вот такой разговор случился. В 50 году!!! Я, конечно, молчал, но заноза в голове осталась.

И когда после XX съезда, мы к ним приехали, опять с ним сели говорить, он меня спрашивает: «Николаша, а помнишь наш разговор?» — «Конечно, помню». И вдруг он меня спрашивает, горько так: «Вот ты знаешь, сколько людей можно за ночь расстрелять?» Рукой махнул так: «По тридцать человек за ночь…» Врет не врет, не знаю, но он служил комендантом управления КГБ по Рязанской области и, наверное, знал о чем говорил. Так что даже в этой системе не все были палачами, люди-то понимают, что кругом творится.

А вам на фронте, кстати, с особистами довелось сталкиваться? Почти все ветераны, например, признаются, что им хоть раз пришлось присутствовать на показательном расстреле.

Нет, расстрелов я не видел ни разу, и с этой службой соприкоснулся уже только после войны.

После училища я попал служить в Германию, и в полку меня вдруг вызвал наш особист: «Зайдём ко мне в кабинет!» Причем, по званию он младший лейтенант, а перед ним даже наш командир батальона Литвиненко, хороший такой кубанец, боевой казак, под козырек берёт. Захожу, а там сидят подполковник, майор, этот наш, и все втроём они на меня навалились. Стали уговаривать, чтобы я сообщал, кто куда ходит, кто чего говорит. Я отпирался, как мог: «Если будут враждебные элементы, неужели я не расскажу?» Нет, уломали, и, в конце концов, я подписал бумагу. Даже кличку мне свою дали — «Алексеев»…

Шесть человек солдат стали носить мне записки, которые я передавал младшему лейтенанту. Неделю мучился, прямо места себе не находил, как же я теперь?

А лейтенант ещё и нагнетает: «А чего сам не пишешь?» — «Да, ничего нет пока». — «Пиши, давай!» Но так ни одной и не написал. А что писать? Что солдат жалуется, что дома плохой урожай?! Потом я заменился в Прибалтику и как-то захожу в штаб, а там этот самый подполковник, который меня вербовал. Узнал его, отдал честь, а у самого душа прямо оборвалась: «Господи, опять мне станут задания давать…» Но проходит месяц, два, три, пять, я его больше не встречал и он о себе не напоминал.

Как наши войска встречали за границей?

Венгров мы почти и не видели, потому что подолгу нигде не задерживались, а они нас боялись и все прятались. А в Чехословакии встречали прекрасно. Только где-то остановимся, женщины сразу несут попить, поесть.

Сейчас много пишут, что солдаты Красной Армии чуть ли не поголовно занимались мародерством и насилием.

Такие случаи, конечно, были. Но это и понятно, мужики ведь голодные. Но чтобы повально, это сильное преувеличение. Что мы, звери что ли?

Какое впечатление на Вас произвела заграница?

Обратное. Нам ведь внушали, что народ там бедствует, голодает, что у них ничего нет. А когда мы попали в Венгрию, то оказалось, что там во всех дворах скота полно, достаток в домах, продуктов полно. Мы, конечно, там отъелись немного. Я, например, на своей машине возил целую свиную ногу. Возил мешок муки, ведро смальца, противень. Даже наловчился на нем пончики печь. В котелке муку замесил, и на противень ее в смалец. Там другая жизнь была. Вина полно, мяса вдоволь.

Помню, в одном месте Шкляр попросил набить ему индюшек. Двух или трех я застрелил. Ребята их почистили, и мадьярка нам целую жаровню так приготовила, что я до сих пор вспоминаю.

У Вас были какие-то трофеи?

Только по мелочи. Помню, на одном перекрестке мы прямо ворвались в колонну немцев. Кого перестреляли, часть разбежалась, а кто остался, руки в гору. Подбегаю к одному, снял с него часы. Смотрю, на нем штаны хорошие — хромовые: «Снимай!» Да, еще бумажник у него отобрал. Но никого не стреляли, просто забрали, что хотели и поехали дальше.

А сейчас хоть убей, не вспомню даже, носил эти брюки или нет. Помню только, что когда ехали в Оренбург, я их на толкучке продал, чтобы хоть чего-то поесть.

Посылки домой посылали?

Я это время уже не застал, но мой отец из Германии прислал одну посылку. Ситец какой-то.

Как сложилась ваша послевоенная жизнь?

Служба у меня шла нормально. Служил в Германии, в Прибалтике, в Калининградской области, и ушел в запас 69-м году в звании майора с должности начальника бронетанковой службы полка.