Самоходчики

Да, в декабре 1944 года. Я по легкому ранению был отпущено командиром полка в Киеве, тем более что у командира полка была девушка в Киеве, которая вернулась из эвакуации в Киев. А отец моей жены был женат на моей двоюродной сестре. Я пришел в гости к двоюродной сестре, 17 декабря, а 18-го я уже должен был ехать на фронт. Вот у двоюродной сестры и познакомились.

Интервью: А. Драбкин.

Лит. обработка: Н. Аничкин

Журенко Борис Карпович

Борис Карпович, для начала расскажите о вашей довоенной жизни. Где Вы родились, кто были Ваши родители?

Ну семья наша была крестьянская. Вообще отец у меня работал на должности бухгалтера, поскольку он окончил ВЗИБУХ — Всесоюзный заочный институт бухгалтерии. Мать была домохозяйкой. Я родился в 1917 году. Это было на Полтавщине, в деревне Федоровка. Учился сначала я в школе, а потом начал кадровую службу в армии.

Когда Вы жили до войны, Вы застали коллективизацию? Что-нибудь об этом помните?

Да. Я был уже пионером, когда вокруг нашей деревни все это организовывалось. А в деревне нашей была сначала образована «Коммуна Ленина». Это было в 1922 году. Помню. В деревне прекрасное помещичье имение Везьмите, немецкого помещика, было, замечательное такое, — это золотое место было. Там большое озеро было, и там же разбиты по две стороны были большие сады. А вокруг — крепкие хозяйства. Их, тех, кто вели эти хозяйства, называли кулаками. А фактически это такие жилистые мужики были и ихние семьи, которые создавали хорошие условия и для себя, и для жизни. Конечно, то, что их раскулачили, — это было чрезвычайно неправильно. Если бы был Ленин, он этого, мне кажется, не допустил бы. И все эти вокруг населенного нашего пункта деревни были раскулачены. И нам, пионерам, выдавали такие металлические щупы, и так как они, кулаки, спрятали продовольствие, нам было приказано искать эти места этими щупами. Коллективизация эта была на моих глазах сделана. И насильно она проводилась. Помню, одну даже бабку, которая не хотела вступать в колхоз, она хотела жить самостоятельно, насильно заставили сделать это. Перегибы были страшные, конечно.

А как и когда началась ваша служба в армии?

Военную службу я начал 18-летним пареньком в 1936 году в училище: я тогда поступил в Сумское артиллерийское училище после окончания десяти классов. И окончил я его в 1938 году в чине офицера — лейтенанта.

Какая была подготовка в училище?

Подготовка, я считаю, в училище была нормальная. Мы очень и очень гордились нашими офицерами-преподавателями. Командиром взвода у нас был старший лейтенант Трейгис был, латыш, который в 1937 году был отстранен, но, правда, не репрессирован, а уволен из рядов Советской Армии. Он поступил преподавателем физкультуры в Сумский университет.

А вообще репрессии как-то коснулись вашего училища?

Да. Мы как курсанты были свидетелями всех этих репрессивных дел Сталина. Начальником нашего училища был генерал-лейтенант Иванов. Очень мы его любили. Он был репрессирован. Также было несколько старших офицеров репрессировано. В общем, в училище порядка, наверное, двадцати человек были репрессированы. В том числе и наш любимый командир взвода Трейгис. Произошло это так. Появились в нашем гарнизоне, на территории училища, несколько штатных, видимо, переодетых работников КГБ. И все притихло, все замерло. И мы видели, как несколько фургонов, крытых брезентом, подъезжали к офицерскому общежитию, к офицерскому дому, и мы видели, как в эти фургоны грузили вместе с семьями офицеров. Ощущение от этого было гнетущее, это было страшно наблюдать. Мы, конечно, сначала не поняли, в чем дело. И только через несколько дней нам сообщили, что наши офицеры, наши преподаватели, во главе с начальником училища были взяты, репрессированы. Якобы за измену родине.

Какие дисциплины преподавали Вам в училище? На что основной делался упор?

Ну подготовка в училище была всеобъемлющая, крупномасштабная. То есть, все вопросы тактики, огневого дела мы проходили. Особенный, конечно, упор делали на практическую работу по меткой прицельной стрельбе по противнику. Подготовка исходных данных, топографическое, фотографическое, звукометрическая подготовка, — все это мы проходили. Было это так. Вот, например, стреляет со стороны противника артиллерийская батарея. И по звуку, а звук — 303 метра в секунду, мы засекали скорость или дальность этой цели. Короче говоря, подготовка была очень тщательная. Очень! Вот. Поэтому, во всяком случае, офицерский состав того времени намного-намного отличался, конечно, от следующих послевоенных. Были преданы Советской Родине, гордились своей квалификацией, своей военной подготовкой.