Самолёт Москва – Белград

Рождая орган для шестого чувства».³

Дочитав до конца, Кира свернулась в кресле калачиком и задумчиво протянула:

– Кричит мой дух… Да, точно так. У меня не болит тело, совсем не болит, а внутри всё скрутило, дышать не могу. Можно, я пока здесь посижу, подумаю?

Полина ответила, едва сдерживая зевоту:

– Как хочешь, а я, пожалуй, подремлю ещё часок.

Засыпая, Полина подумала с неожиданным цинизмом: «Какой прекрасный экземпляр рода человеческого, редкое сочетание ума, красоты, чувственности. Она может много добиться, а добившись, поставить всё на карту, ни о чём не жалея».

1984 год

На шестнадцатилетие Киры, Полина подарила ей тюбик перламутровой помады Диор и комплект импортного нижнего белья. Кира в восхищении смотрела на белоснежное облачко кружева и атласа. Ну куда такое носить? Под школьную форму что ли? Нет, она прибережёт это бельё для выпускного или, вообще, для свадьбы. Кира так и сказала Полине Аркадьевне, та засмеялась:

– Дурочка, я дарю такие вещи, чтобы сделать из тебя настоящую женщину. Понимаешь, котёнок? – женщина грациозно закинула ногу на ногу и со вкусом продолжила, – Почувствуй разницу между дрянью и результатом труда и таланта. Другие ощущения для кожи, для глаз, для души. Есть, слава богу, есть ещё хорошие книги, отменное вино, одежда, которая ласкает кожу, а не искрит, как бенгальская свеча. Дорогая косметика сделает из тебя леди, а не расписную матрешку, и бриллианты в ушках, знаешь ли, радуют гораздо больше аляповатых стекляшек из местного универмага. Женщину, знающую цену комфорту и красоте, не соблазнишь раем в шалаше. Не верь парням, что они ценят в девушке доброту и скромность. Просто ищут себе прислугу подешевле и непритязательную любовницу, мужчины гораздо хитрее женщин. Вот идёт он по улице со своей серой мышью, а сам взглядом так и липнет к девчонкам ярким, уверенным, модным. Таким красоткам стоит только свистнуть, и мальчики тут же бросают своих верных скво. Или, что ещё хуже, используют их втёмную, а деньги, время и внимание достаются другим бабам… Милая, я надеюсь у тебя хватит ума не пересказывать мои слова в школе или дома? Чего доброго, тебя исключать из комсомола.

Кира вспыхнула:

– Я не идиотка! Но и с Вами не согласна… Ведь есть же любовь, и, если любишь, неважно, как человек выглядит, сколько у него денег! Я и не думала, что Вы, такая утончённая, такая интеллигентная, и так примитивно рассуждаете. Это пошло в конце концов.

Полина Аркадьевна загадочно улыбнулась:

– Просто носи белье, детка, и всё сама поймешь…

С тех пор она стала регулярно делать Кире подарки: духи, лак для ногтей, тушь, помады, требуя, чтобы девушка делала маникюр и подкрашивала глаза. Полина строго-настрого запретила ей выстригать челку и делать начёсы:

– У тебя нежное лицо с правильными чертами, не яркое, не знойное. Ты, как северная акварель. Забирай волосы в низкий пучок, как балерина.

Кира канючила в ответ:

– Но сейчас так не модно! Меня в школе прилизанной крыской дразнят!

– Плевать на пролов и их вкусы, классика вне времени. Там, куда ты, надеюсь, попадешь, другая эстетика и другая мораль, несмотря на 67 лет советской власти. Да, кстати, отпросись у родителей, на следующие выходные я поеду в Москву и возьму тебя с собой, – Полина, приподняв волосы девушки, полюбовалась её высокой шеей и уверенно заявила. – Ты будешь очень красивой женщиной, Кира. Сейчас твои ровесники влюбляются либо в рано созревших девиц, либо в миленьких куколок. Но пройдёт немного времени и девицы превратятся в корпулентных тёток, а кукольная красота полиняет и обернётся весьма заурядной внешностью. Не из каждого гадкого утёнка получается лебедь, но из тебя получится. Я вижу, я же хирург всё-таки, знаю толк в костях и мясе, верь мне.

Кира, честно говоря, не особо в это верила. Как-то раз она невольно подслушала разговор между отчимом и его дружком, с которым тот пил мутно-жёлтое пиво на кухне, пока мать была на смене. Мерзкий, грязный разговор… Отчим смачно описывал собутыльнику прелести Алёнки:

– Старшая-то, ух, какая девка… Сиськи, как бидоны, задницей так вертеть научилась… Веришь, нет, руки чешутся шлёпнуть со всей дури… А Кирка эта? Смотреть не на что, одно слово, доска, два соска.

У Киры противно засосало под ложечкой, раньше она и не догадывалась, что отчим может так думать о них, причём, за сестру ей было обиднее, чем за себя. Девушка едва успела добежать до туалета, где её сразу же вырвало от страха и отвращения.

***