Самолет улетит без меня

– Может, встанем, воду натаскаем? Или не успеваем? А то потом в очереди стоять придется.

– Это же целых десять ходок с полными ведрами! Все равно лифт не работает, так что придется переть на седьмой этаж пешком. А потом эту драгоценную воду в унитаз выливать, чтоб черти их взяли!! Ой, сейчас из-под одеяла вылезать, не хочууу…

– А нам с тобой еще рожать предстоит, а никто об этом не думает, спины себе сорвем с этими ведрами, и никто на нас не женится.

– Женится-женится, ты вон какая красавица. Чернобрива-черноока! Я за красоту все могу простить, потому, как последняя идиотка, столько лет люблю придурка просто за то, что он красивый, а вроде умная женщина. И твоя мама тоже… умная. Все мы умные.

– Он правда такой красивый? Покажи! У тебя хоть одной фотографии нет?

– Зачем мне фотография, у меня его лицо круглосуточно перед глазами. Поверь мне на слово: сицилийская мафия.

– Оу, оу, и руки красивые?

– И руки. И глаза. И скулы. И тень от ресниц на щеке.

– И что, говоришь, я тоже ничего?

– Ой, Кларка, на тебя смотреть – глаз радуется. Давай-давай, раз-два, встаем!

– Аааай, мамочка, за что мне такая молодость, мне всего пятнадцать лет, а как старушка, в платки замотана!

– Не боись, Миранда тебе навезет кучу тряпья, так что в школу пойдешь вся крутая и натянешь Салли нос.

– Между прочим, у меня ноги красивее, чем у Салли. По ней все с ума сходят, потому что ее мамаша каждый день разрешает гостей приводить, женихов заманивает. И стоит, всем улыбается!

– Так давай мы тоже пригласим. Накупим всего, наготовим, я на все готова, даже станцевать могу.

– У нее камин дома, тепло. А у нас дубак. У Салли родители есть, понимаешь? А у меня папы нет, а мама чокнутая. Один-ноль в ее пользу!

– Давай бери ведра и много не разговаривай, мороз на улице.

Сапоги скользили на снегу, застывшем за ночь в ледяную корку.

– Полярная ночь, едрена мать. Почему все время темно? Даже не темно, а сумерки. Раньше так не было.

– Не ругайся. Природа тоже против нас. Чем-то мы согрешили сильно, наверное, – стараясь не расплескать воду, Лика шла маленькими шажочками. – Возле лифта передохнем, и вперед.

– И имя тоже… Звали бы меня Нино, а то – Клара! Идиотское имя, ненавижу: Кларка-кухарка. И совсем оно мне не подходит. Как у санитарки в роддоме, которая всех беременных матюками кроет. Кларка-санитарка.

– А-ха-ха, почему санитарка?

– Мне мама рассказывала. Есть в роддоме такая Клара-помешанная, до сих пор там работает, и выгнать никто не может.

– Что, в ее честь тебя назвали?! Не своди меня с ума! Ставь ведра, перекур пять минут.

– Да нет, в честь бабки с папиной стороны. Сама в честь свекрови меня назвала и сама же с отцом развелась, дура.

– Клара! Мама не дура, а импульсивная женщина!

– Да пошла она, импульсивная! А у меня из-за нее отца нет!

– Отец у тебя есть. И мама есть. Ты дурака не валяй, а лучше позвони ему и начни сама все заново. Что он тебя, съест, что ли?

– У него стерва-жена и две новые дочки, нужна я ему сто лет.

По кухне постепенно разливались слабое тепло и запах ванильных оладий.

– Постный борщ на сегодня варим, нет? Дешево и сердито. Я кастрюлю в полотенца заверну, и до обеда не остынет.

– Помнишь, ты говорила, что твои рассказы имеют магическую силу?

– Когда я такое сказала, с ума сошла? Один раз просто совпало случайно. Написала про девочку – в универе еще, даже не рассказ, просто как дневник, и все получилось.

– Не врешь?

– Клара, как ты разговариваешь со старшими?! С чего вдруг вспомнила?

– Напиши про Миранду. Про маму. Ну чтобы у нее хоть что-то наладилось. А то живу беспризорная. У тебя своя жизнь, а все со мной нянчишься.

– Тебе со мной плохо, что ли? Хотя с мамой было бы лучше, конечно.

– Я не в этом смысле! Ну скажи – разве это нормально?!

Лика перевернула вспухшие оладьи. За окном порозовела полоска неба, и стало видно море вдалеке, между домами.

– Что ты хочешь, чтобы я написала? Оно должно само, понимаешь? Если я сделаю что-то неправильно, может получиться гораздо хуже. Лучше не трогать.

– Ну попробуй! А вдруг получится? Ну Ликушенька, ты мне как сестра, тебе меня не жалко? Пусть он, этот кретин, что-то решает, а то и не женится, и не отпускает.

Клара медленно расчесывала длинные черные волосы, и от ее ресниц падала тень на скулы.

– Салли постриглась, а я не буду. У нее два пера на голове, а у меня – смотри какая коса! Красивые же у меня волосы? Мама в молодости была похожа на Дикую орхидею, а я, по-моему, больше похожа.

– Не-a, ты лучше. Ты похожа на панночку из «Вия». Ладно, напишу чего-нибудь. Только это не быстро. Давай пей чай, второй раз кипятить, что ли?

– Из чего ты эти оладьи делаешь?

– Теплая вода, мука и сода. Ну и ванили каплю. Меня одна подруга научила – военный рецепт.

– Ууу, а при бабушке я икру есть не хотела, зажралась. И шоколада съедала по коробке! На спор один раз съела килограмм!

– Ага, это когда тебе скорую вызывали? Мо-лодееец…