Самолеты уходят в ночь

В период боев в Белоруссии у нас было больше хлопот на земле, чем в воздухе. Быт наш можно было смело уподобить цыганскому. В разрушенном, дотла разоренном фашистами крае не могло быть и речи даже о минимальных удобствах. Из-за частых переездов сооружать фундаментальные постройки не хватало времени. Единственной крышей нам были плоскости самолетов. Под ними спасались от дождя, спали, отдыхали. Даже штаб полка, как правило, размещался под открытым небом. Лишь в тех случаях, когда донимали дожди, сооружался большой шалаш. Чего не вытерпит солдат!

Единственно, что удручало нас, портило нервы и настроение, — это взлетные площадки. Часто они были настолько малы, что приходилось и взлет и посадку совершать на одной полосе. По и это бы еще куда ни шло, были бы только сами площадки достаточной длины. А то ведь и таких-то отыскать было чистым мучением. Летишь, бывало, а кругом лес, болота да реки. Мелькнет где-либо прогалинка да и та, как говорится, с гулькин нос.

Вот так под деревней Новоельни искали-искали площадку. Хорошей нет, выбрали из того, что было, самую большую, а она едва не оказалась западней. Сесть-то сели, а взлететь с нее невозможно — места для разбега мало, да и лесом стиснута. Взлететь взлетишь — так за деревья зацепишься. Что делать? Долго ломали голову, пока кто-то предложил использовать принцип катапульты. Решили испробовать. Вырулили на старт самолет, летчица запустила мотор, несколько человек уцепились за нижние плоскости. Когда мотор взревел на полную силу, люди по команде разбежались в стороны. Освободившись от сдерживавшей его силы, У-2 рванулся вперед и почти без разбега оторвался от земли. Но и лес был уже рядом. Зацепится или нет? С замиранием сердца следили мы, как, натужно воя, самолет медленно поднимался, а когда наконец между колесами и кроной показался голубой просвет, у девушек вырвался вздох облегчения. Разумеется, нам пришлось потом искать новый аэродром.

Несколько дольше стояли мы в большом селе Новосады. Село оправдывало свое название: строения его утопали в садах. Между двумя рядами домов тянулась широкая улица. Ее-то, не мудрствуя долго, и приспособили под взлетную полосу. Самолеты завели под деревья, приткнули хвостами к палисадникам.

Ох, какое это было беспокойное время! В окрестных лесах прятались уцелевшие от разгрома гитлеровцы. Одни их группы покорно сдавались в плен, другие же, из наиболее отъявленных нацистов, пытались выйти из окружения, прорваться к своим. Эти были опасны, и нам все время приходилось быть настороже. Ночью выставляли усиленное боевое охранение, спали у самолетов, готовые по первой тревоге подняться в воздух.

Не обошлось и без комического происшествия. Однажды глубокой ночью всех, кто не был в полетах, всполошил душераздирающий визг поросенка. Просто так поросята ночью не визжат. Значит, этого потревожили, и не кто другой, как голодные немцы.

Девушки вскочили на ноги, схватили оружие.

— Бежим на выручку свинины, — крикнул кто-то в темноте. — А то, чего доброго, фрицы оставят нас без продовольствия!

Завязалась перестрелка. Где-то на околице застрочил пулемет, в небо взвилась осветительная ракета. Фашисты (а это были действительно они) вынуждены были ни с чем убраться восвояси.

Вскоре все стихло, и свободные от нарядов легли отдыхать. Примостилась и я, и только было стала засыпать, как вдруг тишину ночи разорвал выстрел. Вновь все всполошились, опять схватились за оружие. Но на этот раз тревога была ложной. Оказалось, что, потревоженный шумом и перестрелкой с фашистами, чей-то теленок выскочил из хлева в сад. И вот он бродил там, пока не приблизился к часовому. Тот перепугался и выстрелил.

Утром группа бойцов из батальона аэродромного обслуживания, вооружившись автоматами и гранатами, отправилась на разведку. Примерно через полчаса началась перестрелка, а вскоре к Бершанской прибежал связной. Он сообщил, что поблизости обнаружена большая группа гитлеровцев и требуется наша помощь.

В воздух поднялись шесть самолетов. Забравшись на ближайший к деревне холм, мы видели, как, снизившись, У-2 кружили над участком леса и время от времени сбрасывали бомбы.

Второго вылета не потребовалось. Через полчаса все было кончено — враг выкинул белый флаг. Более двухсот гитлеровцев сдались в плен. Нестройной колонной они продефилировали по деревне, с удивлением поглядывая на девушек, одетых в форму военных летчиков.

В боях и скитаниях с одного аэродрома на другой дни бежали быстро и незаметно. Наступление советских войск разливалось все шире. 20 июля фашистов выбили из Гродно, а через семь дней наши передовые части ворвались на южную окраину Белостока. Полк перебазировался на аэродром в Главаче, и оттуда мы летали бомбить переправы противника через реку Супрасль.

Кончилась территория Советской Белоруссии. Началось освобождение Польши. До самого вражеского логова осталось уже рукой подать.