– Милый мой Ядрица, ты меня сильно обидел, покинув меня в шесть часов утра и не удосужившись поцеловать. Ты не забыл сегодня меня развлечь в обещанном ресторане «Русский дворик» по случаю женского праздника? Я тебя буду ждать с нетерпением.
Низкий сухой замедленный женский голос поверг Цилю в изумление, когда она услышала тягостные слова на другом конце провода:
– Цецилия, сегодня в шесть часов утра был взорван в своей машине ваш любовник и мой муж Яков Ядрица.
В трубке послышались частые гудки.
Галлеранова без чувств кинулась на голубое шелковое китайское покрывало с красными маками, что лежало на широкой софе. Очнулась она посреди ночи от нового телефонного звонка. Она ленивым движением руки потянула к себе телефон и полусонным голосом сказала:
– Слушаю.
То, что она услышала, заставило ее вскочить на ноги, сон мгновенно слетел с ее лица. Она забегала по комнате, не зная, чем помочь бедной ученице. Словно заклинание, повторяла она про себя слова Киры: «Цецилия Евсеевна, у меня мамы не стало. Помогите, я осталась совсем одна».
Галлеранова, преодолев множество бюрократических проволочек, удочерила шестнадцатилетнюю Кирочку и дала ей свою фамилию.
С покойным Яковом Ядрицей Цецилия познакомилась во время одного из родительских собраний. На него отец Киры попал случайно, так как его супруга Сусанна Арменовна была больна. Увидев убогое состояние учебного класса, он предложил свою помощь в ремонте помещения. Так постепенно их деловые отношения переросли в любовную связь. Кира, узнав об измене отца, возненавидела свою классную руководительницу и рассказала обо всем матери, онкологическая болезнь которой от этого известия ускорилась. Следствие по факту убийства коммерсанта Ядрицы встало в тупик, и преступление осталось нераскрытым.
Вад. Пан
Русская девушка Таня 24 часа
«Русская девушка Таня 24 часа» – гласило объявление на заборе зачуханного промквартала, куда занесла Фёдорова нелегкая да проблема со сцеплением автомобиля.
– Давно пора новую машину купить! – ворчала жена.
– На права сдай и ни в чем себе не отказывай! – отвечал ей тем же Фёдоров.
– Ну уж нет! После того раза я больше за руль не сяду!
– Пожалуй, лучше и не надо… – соглашался он. Приучить супругу к вождению было его несбывшейся мечтой – какой груз слетел бы с плеч! И она, в принципе, была готова… Он уже научил ее заводить машину и трогаться с места. Та уже сама бегала по утрам заводить двигатель на прогрев.
…Пока в один злосчастный день он не оставил машину на сцеплении. До сих пор он воздавал должное чуду, стечению обстоятельств и провидению, которые не позволили жене разворотить весь двор, недоумевая, как у супруги получилось взлететь на высоченный бордюр, на который даже на внедорожниках и по крутой пьяни еще никому не удавалось въехать!
– Ты вообще когда собираешься эту рухлядь менять?! – наседала супруга.
– С тобой поменяешь! Ты уж выбирай что-то одно: или Италия, Франция, или новая машина.
– А что тебе моя Италия?! Это только тебе ничего не надо! А я, между прочим, сама на свой отпуск зарабатываю! Ты мне, что ли, денег дашь?!
– А я не даю?! Кричишь, что больше меня получаешь, так хоть буханку хлеба купи на свои для разнообразия!
– А какое тебе дело до моей зарплаты?! Мужчина должен деньги зарабатывать! Что ты там даешь?! Мужчины столько, сколько ты, давно не получают! Когда наконец вторую работу найдешь?!
Возвращаясь налегке, без машины, Фёдоров предавался приятному чувству беззаботности и свободы, размышляя, куда бы податься посидеть за пивом. Это короткое, в одну строчку, объявление резануло контрастом с его светлым, беззаботным настроением, окатив какой-то напряженностью.
– Да-а… – промычал Фёдоров. – Русские в этом квартале редкость. Она что же, бедолажка, все двадцать четыре часа на телефоне или хоть иногда отдыхает?
Проверить это он решил сразу.
– Алло, слушаю… – ответила трубка сосредоточенным женским голосом.