Самооборона

— Твой приятель. Он счел, что это слишком подло, и рассказал мне. А я побежала к начальству, грозя устроить скандал на весь мир. Юридически мы ведь не имели права применять неотработанную технологию на человеке… да и сама эта технология до сих пор тайна… Короче, наверху меня выслушали. Сказали, что останавливать процесс уже поздно. Но предложили развернуть его в операцию, которая, в случае успеха, решит все проблемы. В общем, я увольняюсь из полиции и действую без прикрытия, на свой страх и риск. Спасаю тебя. По правде говоря, тут я действительно чуть не опоздала — наши информаторы в мафии сработали недостаточно оперативно… Потом совместными усилиями, не стесняя себя рамками закона, мы громим руководство Альянзы. Потом тебе возвращают личность Джона…

— А я радостно возвращаю денежки… — в тон ей произнес я.

— Да, но не все. Часть нам разрешено оставить.

— Сколько?

— Десять миллионов. На двоих.

— Как это щедро! Почти два процента моего состояния!

— Джон, но ведь это краденые деньги! От того, что ты их украл у преступников, суть не меняется. Преступники-то откуда их взяли? Эти деньги необходимо вернуть обществу.

— То есть правительству. Заветная мечта моего детства — ах да, у меня же его не было. Так что там дальше в этом гениальном плане?

— Нас пропускают через программу защиты свидетелей, и мы становимся новыми людьми… нет, не в том смысле, просто по документам — и живем долго и счастливо где-нибудь в собственном особнячке. Или, если будет такое желание, возвращаемся на службу, в другой отдел под новыми именами.

— Значит, полиция предложила нам поработать киллерами. Как мило. Нет, я не испытываю никакого сочувствия к мафии. Но неужели даже в интересах пресловутого общества нельзя было действовать законным путем?

— А ты вспомни, какими методами нам пришлось пользоваться. И заодно — сколько денег мы… ты потратил, нашему отделу бы в жизни столько не выделили. И при всем при этом ущучить в чем-то противозаконном удалось лишь Пэйна, низшее звено в цепочке. Да и его мы попросту взяли на понт, сфабриковав доказательства — при официальной проверке он бы, скорее всего, отмазался. Ты сам говорил — мафия давно уже не маргинальные головорезы. Таких-то, уличных бандитов, отлавливают без особого труда, а вот добраться до верхов с соблюдением всех юридических формальностей оказывается практически невозможно. Тем более, верхушка Альянзы обосновалась на территории Союза. Мы, конечно, официально сотрудничаем с нашими черными братьями, но, сам понимаешь… — Миранда поморщилась. — Здесь у полицейского на каждой ноге повисает по десять адвокатов, проверяющих, достаточно ли громко и внятно были зачитаны права серийному убийце, взятому с поличным над расчлененным трупом изнасилованного ребенка. И если вдруг окажется, что полицейский где-то пропустил артикль іЬе, убийца должен быть освобожден! А уж если этот убийца черный, как оно, кстати, чаще всего и бывает, то и подавно окажется, что в преступлении виноват не он, а белые расисты, жившие сто пятьдесят лет назад. И их современные южные пособники, само собой. Это все не говоря уже о том, как янки вообще любят сотрудничать с конфедератами. И потом — тут есть одна тонкость… Альянза совершает преступления на территории КША, а налоги платит в Союзе. Это в прошлом веке мафиозных боссов чаще всего брали за неуплату налогов — сейчас они делают это достаточно исправно… Поэтому местные власти не так чтоб очень заинтересованы в ее ликвидации.

— А наши — в ликвидации клана Спинелли, не так ли? — усмехнулся я.

— Ну, нельзя все сводить к экономике… но, конечно, более активно мы боремся с теми, кто причиняет нам больше вреда. Согласись, это разумно.

— И на Кубе теперь победит Спинелли.

— Ну должен же кто-то там победить.

— Но это осознанное решение.

— Мне не докладывают, — усмехнулась Миранда. — Но, видимо, да. Лучше уж казино и бордели, чем тоталитарная наркофабрика. Для всех лучше, включая самих кубинцев. В конце концов, Лас Вегас тоже построила мафия, и ничего.

И вновь я несколько секунд молча смотрел на нее. Ноющая боль, однако, разливалась по всей руке, от плеча до кисти. Да, насчет часа я погорячился. Статические нагрузки куда хуже динамических.

— Значит, сейчас ты не офицер полиции, — сказал я наконец.

— И никогда им не была, — улыбнулась она. — Перед этой операцией мою запись удалили из базы данных.

— В таком случае, у тебя нет никаких прав тыкать в меня пистолетом. Положи оружие и уйди с моей дороги.

— Джон…

— Меня зовут Мартин! Мартин Мейер.

— Джон, если все дело в деньгах…