Самопревосхождение

– Действительно не хочешь? – Ася уже без всякой насмешки серьёзно смотрела на меня. Я посоображал немного и ответил: «Ну, не знаю…», а сам поймал себя на мысли, что мне уже стало приятно сознавать, что она так искренне, энергично старается меня убедить.

– Так что там с лотерейным билетом?

Ася взяла свой бокал, где по-прежнему было немного вина, и взглядом предложила мне присоединиться.

– Слушай, неофит. Один мужик всё жаловался Богу, что Он его не любит, не отвечает на его мольбы, хотя он так старается ему угодить. «Хоть бы раз в лотерее помог мне выиграть», – просил он обиженно. Прошёл год, разыграли лотерею, и опять наш мужик без выигрыша. «Что же ты, Господи, я ведь так просил, и такую малость». «А ты бы купил хоть один лотерейный билет, горемыка», – ответил Бог.

– Понятно. Но Сонечка тебя бы не похвалила за эту… примитивную историю.

– А я не для неё, а для тебя старалась.

– Ну да, я – «невежда», «свинья», кто ещё?

– Перестань. Я вижу, женщины тебя избаловали.

Я удивлённо смотрел на Асю, но она только отмахнулась:

– Потом поймёшь. А сейчас лучше открывай ноутбук и начинай писать. Это и есть твой «лотерейный билет».

– Если бы всё было так просто…

– Ну, разве это не её слова? И они уже твои, заметь!

Солнце вышло из-за туч и мягко осветило всё вокруг. Старинные зеркала наполнились отблесками его косых лучей и в доме стало ещё красивее. Я подошёл к книжным полкам и стал, как недавно Ася в мастерской, поглаживать их кожаные, тиснённые золотом переплёты.

– Знаешь, я недавно рылся в старых журналах на нашей даче и прочитал любопытную статью. Один исследователь, этнограф, кажется, изучая какое-то племя, оказал, похоже, серьёзную услугу некоему аборигену, и тот, в благодарность за спасение или что-то там ещё, пожелал поехать с ним в Канаду и жить у него в доме в качестве слуги.

– Ну да, кем же ещё, – тихо промолвила Ася.

– Учёный, естественно, наблюдал за ним, «дикарём в городе», за его реакциями на современные блага цивилизации, описывал всё это в своих научных журналах, получал, соответственно, гонорары, – словом, всё как обычно. «Дитя природы» (мне как-то неудобно называть его «дикарём», у него, например, оказалось развито такое чувство благодарности, какое не часто встретишь в наших собственных «джунглях»), – так вот, этот человек всё, что совершенно не умещалось в его сознание, например, видеопроигрыватель, кухонный комбайн, телевизор (получается, другой техники тогда ещё в употреблении у обывателей не было) – он не замечал вовсе, т. е. в упор не видел. Представляешь, картинка на экране движется, а он её – реально! – не видит. То же, что было на грани его понимания, например, водопровод, он мог часами, сутками, годами наблюдать, пытаясь разгадать: включал, выключал краны, смотрел, как течёт вода, как перестаёт течь, капает и т. д.

– Скажи, к чему ты мне это рассказываешь? – насторожённо спросила Ася.

– К тому, что и я, как этот дикарь, нахожусь лишь на грани понимания, не более того.

– Это не бесспорное утверждение, – возразила Ася и продолжила: – Я знаю эту историю, и журнал, и имя учёного.

– И ты молчала! Почему?

 Потому что мне  хотелось, понимаешь, хотелось услышать твою версию, и я её услышала. Ты рассказал эту историю совершенно иначе, чем там написано, по-своему, а то, что добавил с добродушной иронией, мимоходом некое наблюдение о благодарности и назвал аборигена «дитя природы», и вовсе замечательно. Ты ещё не осознаёшь, но, можно сказать, уже начал писать, пока ещё в уме, будущую книгу, а скоро и сам заметишь, как начнёт «возрастать интенсивность мыслеобразов», насколько мощнее станет «собственный поток сознания».

– Это не мои слова.

– И не мои, Сонечкины, но они станут твоими. Помнишь, как она говорила: «Только собственный опыт, собственное переживание могут продвинуть вперёд». Судьба и случай тоже иногда помогают, но они непредсказуемы, слишком часто бывают капризны. Это последнее замечание тебе уже от меня, – лукаво глядя на меня, засмеялась Ася, став очень похожей на Софью Алексеевну и свой портрет одновременно.

Я немного расслабился и успокоился от её своеобразных похвал, но, главное, от её необычного, всё более окутывающего меня обаяния, но Ася вдруг резко изменила свою повадку, голос, легко, гибко, как красивый натренированный зверёк, одним движением встала со своего глубокого кресла и совсем другим тоном, почти равнодушно проговорила:

– А впрочем, поступай, как знаешь. Твой выбор.

Я замолчал. В голове бродили какие-то образы, никуда не исчезающие, неоконченные мысли. Как же о многом я не спросил Софью Алексеевну, а хотел… Она иногда намекала на что-то, я пропускал… Или говорила: «потом, в другой раз», а я забывал… И теперь другого раза не будет, и все главные, «вечные» вопросы останутся без ответа… Я не смогу их разрешить, но не смогу и перестать задавать их себе… «Что это за сила, которая всем управляет?..» И где я слышал уже эти слова?.. «Что такое жизнь и что есть смерть?..»