Самопризнание

— Да, да, конечно, — пробормотал Желязков и протянул руку, чтобы погладить Розу по волосам. Она резко отпрянула.

Ралчев встал.

— А теперь я должен попрощаться с вами. Поезжайте за мальчиком.

На этом миссия Ралчева была закончена. Выйдя на улицу, он постарался сразу же освободить свою память и душу от тяжести случившегося. Эта страница жизни казалась ему вырванной из его судьбы навсегда, и незачем было вспоминать о ней.

Прошло около недели. С головой погруженный в работу, он почти забыл о деле Радевых. Правда, порой у него появлялось желание заглянуть к следователю Якимову, но ничего, кроме отвращения, оно не вызывало. Все, связанное с этим убийством, было ему неприятно. Порой, совсем неожиданно, в его памяти всплывало лицо Радева — потерянное и трагическое, но он быстро прогонял это мрачное видение. Куда легче было ему иметь дело с ворами и мошенниками. По крайней мере там не было драм, а он любил драмы только в кино.

И все же однажды утром он зашел к Якимову. Молодой русоволосый человек в элегантном костюме встретил его приветливо, настроение у него было отличным.

— Садись, Ралчев, — сказал он.

Ралчев опустился на один из ближайших стульев.

— Как дела? — поинтересовался он.

— Сегодня кончаем, — довольно сказал Якимов. — Все подробности подтвердились. Главное, мы нашли нож, которым было совершено убийство. Это и в самом деле кухонный нож для резки мяса. И его нашли в шахте мусоропровода, как он и говорил.

— На нем обнаружили отпечатки пальцев?

— Убийца вымыл его теплой водой. А вот следы крови убитой мы все равно обнаружили.

— Это хорошо, — кивнул Ралчев.

— Можешь успокоить и своего шефа. Небольшие пятна крови найдены и на пиджаке Радева. Даже на манжете его рубашки. Очевидно, он на руках перенес убитую из прихожей в спальню. И экспертиза категорична — это кровь жертвы.

— Да, да, все это ясно, — пробормотал Ралчев.

— А что неясно? — удивленно спросил Якимов.

— Действительно ли Радев убил свою жену в припадке ревности, Или существует иная причина.

— Какая иная?

— Не знаю, я у тебя спрашиваю.

— Не может быть другой причины. У этого Генова, о котором идет речь в показаниях Радева, действительно была связь с убитой. Он сам в этом признался. Он часто встречался с ней, их многие видели вместе.

— Да, ты прав. Я не хочу вмешиваться в твои дела. Я хотел лишь напомнить о том, чем может поинтересоваться суд.

Ралчев встал.

— Желаю удачи, — сказал он. — Но я очень прошу тебя сообщить мне, когда начнется слушание дела. Мне хочется еще раз увидеть этого человека.

Он и сам не знал, зачем произнес последние слова. Но в то мгновение ему вдруг показалось, что дело Радева еще только начинается.

6

Для молодого Желязкова наступили трудные дни. Как у всякого мужчины, у него были свои безобидные привычки. Изредка посещал он футбольные матчи, любил сыграть с близкими приятелями в бридж, выпить бокал-другой вина в ресторанчике «Видинская встреча». Теперь от всего этого пришлось отказаться. Сразу же после работы он садился на свой мопед и спешил домой. Кто знает, почему, но в эти дни он боялся оставлять Розу одну, предчувствие, что с ней может что-то случиться, не покидало его ни на минуту. Внешне такого предположения ничто не подтверждало. Роза держалась спокойно и строго, в ее глазах появился какой-то холодной мрачный блеск. Она не позволяла мужу даже прикоснуться к себе — теперь они спали отдельно друг от друга в единственной комнате, служившей сразу и столовой, и спальней. Говорила она мало, но всегда спокойно и рассудительно. Зато к Филиппу она была необыкновенно нежна и добра, но и в этой нежности не чувствовалось близости, словно жалела она не своего брата, а чужого человека.

Да и мальчик вел себя довольно странно. Был он, естественно, молчалив, печален и замкнут. Он ни разу не спросил, где его отец. Ни разу не заговорил о нем. Может быть, его детская интуиция подсказывала ему правду. Может быть, ему уже успели что-то сообщить. Этого нельзя было понять. Но он больше не играл со своими сверстниками, а целыми днями читал книги, преимущественно для взрослых, из библиотеки сестры. Роза не мешала ему, не заставляла делать уроков. Ничего, пусть читает, пусть отвлечется…

А сама Роза все так же добросовестно вела хозяйство, ходила на рынок, готовила, дважды в день тщательно подметала пол и стирала пыль. Никогда раньше она так заботливо не убирала квартиры. Возможно, она, как и ее отец, старалась загасить воспоминания об ужасных событиях.

Однажды она сказала:

— Андрей, я хочу устроиться на работу.

Они уже не раз говорили об этом.

— В этом нет нужды, Роза, — мягко возразил ей муж.

— Я хорошо зарабатываю.

Он и в самом деле приносил в дом немало, хотя был всего лишь зубным техником. Но в свободное время он работал и частно, что значительно увеличивало их скромный семейный бюджет.

— Я хочу работать! — настойчиво повторила Роза. — Не могу больше сидеть дома. Я сойду с ума, если останусь дома хотя бы еще на один день!

— А кто же будет смотреть за Филиппом, — колеблясь, спросил Андрей.