Самопризнание

— На каком основании? — строго спросил Димов.

— Разве здесь нужны особые основания? — устало произнес Генов. — Да, я очень хорошо знаю Тони, ее среду. Кто мог убить ее? И зачем? Этого ни в коем случае не мог сделать совсем посторонний, неизвестный человек.

— И я так думаю. Но кем бы он ни был, ясно одно: он заинтересован в том, чтобы Радева посадили в тюрьму.

— Вы не имеете права говорить этого мне. К тому же у вас нет на это и оснований.

— К такому выводу мог бы прийти каждый.

— Но суть в том, что сам Стефан Радев так не думал. Уж ради меня-то он не отправился бы в тюрьму. Ему не за что быть мне благодарным. Именно это и заставляет меня считать виновным его самого.

— Это не лишено логики, — спокойно согласился Димов. — Но нередко сама жизнь начисто нелогична. Порой под одним зонтиком оказываются смертельные враги.

Инспектор поднялся.

— До свидания, — сказал он, — поскольку мне кажется, этот наш разговор — не последний. На чем вы ездите в город?

— Удобнее всего автобусом, — сухо ответил Генов.

Автобус оказался не слишком удобным, но в город он Димова доставил. Там инспектор заглянул в Окружное управление милиции, поговорил с несколькими людьми. Потом ему пришлось поговорить еще кое с кем вне управления. Когда он к вечеру добрался наконец до вокзала и подвел итог, то понял, что этот день в Плевене он не провел напрасно. Перед ним открылось несколько новых тропинок. И хотя они убегали в разные стороны, все же в каждой из них была своя отправная точка. Правда, гадать о том, перекрестятся ли где-нибудь эти тропинки, пока была рано.

Димов вернулся в Софию за полночь, но на следующее утро пришел на работу точно к началу. В кабинете, поджидая инспектора, уже сидел Ралчев. Его внешний вид говорил о том, что он не принес важных известий.

— Ну? — коротко спросил Димов.

— Ты оказался прав, — сокрушенно ответил Ралчев. — Все крепко держатся за свои показания, данные в суде.

— Еще бы! Они и не скажут ничего другого. Ты мог лишь неожиданно обнаружить какую-нибудь фальшь.

— Ничего я не обнаружил. А у тебя как?

— Не могу сказать, что совсем ничего.

И он передал в общих чертах свой разговор с Геновым. Ралчев задумался.

— Значит, фактически у него нет алиби?

— Пока еще он не должен его доказывать.

— И все же! Я знаю эту кондитерскую. Там, по-моему, собираются довольно сомнительные типы. Но там в самом деле играют в бридж, в этом он не обманывает. Интересно, играет ли он сам?

— Да, играет, хотя и предпочитает покер. Если говорить о его слабостях, то это скорее карты, чем женщины. Порой он не особенно разборчив в партнерах.

— Интересно! — буркнул Ралчев.

— Но есть нечто и поинтереснее. На следующий день после убийства Генов продал свою машину. Совершенно новую «Шкоду». Почему? Она ему крайне необходима. Он и на работу на ней ездил… И на свидания…

— Какая же связь между убийством и продажей машины?

— Гипотез много. От человека, остро нуждающегося в деньгах, всего можно ожидать.

— Но ясно, что от Радевой он ничего не получил, — заметил Ралчев. — Ни от живой, ни от мертвой. Иначе он не продал бы машину.

— Так выходит. Но это не доказывает, что он не пытался получить… Может быть, просто не сумел.

Он задумался, потом продолжил:

— Как бы то ни было, в одном мы твердо убеждены… Независимо от экспертизы — в половине четвертого Радева была жива. Генов человек умный, интеллигентный и, как я догадываюсь, отличный юрист. Он понимает, что ложь в этом деле только повредила бы ему. Он был среди людей — в ресторанчике, на улицах… Возможно, его видели. Но что он делал после половины четвертого — этого никто не знает. Кроме него самого, конечно.

— Ты считаешь, что он пытался ее ограбить? И не сумел?

— Ничего я не считаю, — сухо ответил Димов. — Но ничто не мешает мне допускать и такую возможность.

— Но что можно было взять у Радевых? Они не слишком обеспеченные люди.

— А ты откуда знаешь, — насмешливо осведомился инспектор.

— По всему видно.

— А мне кажется, не по всему. Видел добротную старинную мебель? Дорогой ковер? Антония Радева, по отцу Пандилова, выросла в богатой семье.

— Это мне известно.

— Мало известно! Я хочу, чтобы ты покопался в ее прошлом. Чем глубже и придирчивей, тем лучше. Есть немало живых свидетелей. Возможно, какая-нибудь мелочь наведет нас на правильный след.

— Добро! А какой срок ты мне даешь?

— Никакого! Теперь нам некуда спешить. Теперь нам придется тщательно обдумывать каждый новый шаг. Преступники или преступник, кем бы они ни оказались, проявляют сейчас особую осторожность.

Ралчев молчал. Новая задача его явно не воодушевляла. Он всегда предпочитал более динамичные и решительные действия.

— Не знаю, — произнес он. — И все же присматривай за Радевым. Как бы нам не промахнуться.

— Радев больше не должен тебя интересовать! — немного сухо ответил инспектор. — Суд оправдал его. Теперь нас интересует настоящий убийца.

Ралчев вздохнул и поднялся. Надо было немедленно приступать к делу.

3