Самопризнание

Димов поспешил выйти. Погода испортилась, шел дождь. Сев в машину, он вдруг обнаружил, что у него исчезли дворники. Их украли именно у него! Когда же этого произошло? Но теперь это уже не имеет значения. Сердито глядя через мокрое стекло, инспектор кое-как доехал до знакомой улицы. На двери квартиры висела все та же табличка: «Семья Радевых». Он позвонил. Вскоре в дверях показался сам Радев. Он был без пиджака, в женском нейлоновом фартуке. Рукава его рубашки была засучены до локтей, мокрые руки покраснели. При виде гостя он еле заметно нахмурился.

— Вы ко мне? — сухо спросил он.

— Да, к вам.

Радев заколебался.

— Я купаю сына, — сказал он.

— Он уж не маленький, может и сам выкупаться.

— Проходите.

Хозяин ввел инспектора в холл, они сели возле низкого полированного столика.

— Я хочу задать вам несколько мелких вопросов.

Радев недружелюбно посмотрел на него:

— Какие еще вопросы? Все, что я мог сказать, я сказал в суде. Оставьте меня, наконец, в покое.

Димов ответил не сразу. Он измерил Радева долгим, немигающим взглядом.

— Вы странный человек, Радев. Убийца вашей жены свободно и безнаказанно расхаживает по городу. И вас это, кажется, совершенно не волнует!

— Волнует! — нервно ответил Радев. — Но я не могу вам помочь.

— Вы уже попытались раз навести нас на ложный след, взяв вину на себя. Разве это не странно?

— Я уже объяснил в суде…

— Хорошо, хорошо, мне понятны ваши тогдашние чувства. Но теперь я, честное слово, не понимаю вас. Какой-то зверь убивает вашу жену, которая, как вы сами сказали на суде, была единственным смыслом вашей жизни. Неужели в вас не живет чувство мести? Справедливости? Ведь это так естественно для живого человека!.. Я столько времени жду, что вы придете ко мне, попросите у меня помощи… И сами поможете мне. А вас это будто вовсе не интересует.

Радев враждебно молчал.

— Или вы в глубине души лаже благодарны убийце за то, что он избавил вас от кошмара…

— Замолчите! — гневно воскликнул Радев. Это не так!

— А как же? Скажите, что я должен думать? И если вам это безразлично, то мне — нет. Я — представитель закона. И отвечаю перед ним. Потому что закон для меня не просто закон, а часть моей совести. Кроме него у меня ничего на этом свете нет, как вы выразились на суде.

— Но что вы хотите от меня? Спрашивайте, раз пришли.

— Радев, где зеленая шкатулка покойной? — внезапно спросил Димов.

Эффект этого вопроса был поразителен. Радев вздрогнул, в его взгляде появился ужас.

— Какая шкатулка?

— Очень хорошо знаете какая. Зеленая металлическая шкатулка, которая исчезла из комода в день убийства.

Радев все же сумел взять себя в руки.

— Я ничего не знаю ни о какой зеленой шкатулке! — ответил он бесстрастно и глухо.

— Это ложь. Вы были мужем и женой. Жили в одном доме. Вы не могли не знать ей вещей.

— Я никогда не видел зеленую шкатулку, — уже спокойно ответил Радев.

— Вы просто лжете! Ваша дочь знает о ее существовании. Видела ее собственными глазами. И вы знаете, что ваша жена хранила ее в верхнем ящике комода. Скажите, что с ней стало? Ее взял убийца? Или вы сами ее спрятали…

— Думайте, что хотите! Я сказал вам все, что мог сказать.

— Это ваше последнее слово?

— Да! — твердо ответил Радев.

— Жалко… Но это развязывает мне руки. Теперь я буду действовать со всей строгостью закона.

— Закон не может быть строг к невинному человеку.

На мгновение Димов потерял над собой контроль. И хотя быстро совладел с собой, произнес тихо и медленно:

— В довершение ко всему вы еще и нахал! Но я поставлю вас на место!

Он встал и, не попрощавшись, покинул негостеприимный дом.

Дождь усилился. Мокрое стекло как бы исполосовало окружающий мир на куски, сделало все фигуры мутными, потерявшими очертания, искривленными. Он видел сквозь мутную пелену расплывчатые мокрые плащи, очертания машин с вспыхивающими время от времени стоп-сигналами, какие-то тени. И надо же, чтобы именно у него украли дворники! Димов с трудом добрался до управления, оставил машину и поднялся в свой кабинет. Попросил, чтобы ему принесли двойную порцию кофе. Но и он не помог.

Ралчев вернулся только к семи часам. И на этот раз Димов, не дожидаясь вопросов, рассказал ему о случившемся. Ралчев впервые видел своего начальника в таком возбужденном состоянии. Димов едва владел собой, призвав на помощь всю свою профессиональную выдержку. Когда инспектор закончил свой рассказ, Ралчев понял, что его волнение было не напрасным.

— Что же получается? — озадаченно поинтересовался он. — Что Радев убил свою жену, чтобы ее ограбить?

— Наверное, это не совсем так. Но я уже не сомневаюсь, что он знает, кто убийца.

— И почему молчит?

— Потому что убийца знает, где шкатулка. А Радев хочет, чтобы этого никто не знал.

Ралчев молчал. По его лицу было видно, что существует нечто такое, что очень смущает его во всей этой истории.

— Понимаю, но… — начал он.

— Что «но»?

— Но если им двигали корыстные побуждения, то зачем он сам полез в тюрьму?

— Вот в этом-то и загвоздка! — сердито произнес Димов. — Но я справлюсь и с ней.

Он долго расхаживал по кабинету. Потом обернулся и несколько небрежно спросил: