Самородок

– Он меня заинтриговал. Он очень часто возникал рядом. Как будто наши пути шли параллельно. Но ни разу не подошёл и не заговорил. Покажется и исчезнет. Представляешь, как мне было страшно. И только потом, когда я поговорила с Марией, и она обещала мне помочь, он подошёл ко мне. Сказал пароль и отвёз меня к Мамсурову. Теперь соображай, с кем я летела с самого Берелёха. Вот его впоследствии назначили мне в любовники. Мы эту легенду поддерживали. Так что не переживай. У него была своя девушка. Другого любовника у меня не было. Ты же сказал, что веришь мне.

Берг облегчённо вздохнул.

– Верю, милая. Но ведь ты сама мне сказала. У меня сердце остановилось.

– Ты понимаешь, что мне надо было создавать видимость отчаянной бабочки, которая вырвалась на свободу. За мной следили не только эти люди, но и агенты «тёти Инги».

– Я всё понимаю, родная.

– Боже мой, сколько я по магазинам походила и их за собой потаскала, – Людмила стукнула себя по лбу. – Берг, в субботу зови всех! Я ведь всем купила подарки. И нам необходимо скорее вернуться к нашим субботним встречам. Не вешай нос! Я купила не просто занятные, но и нужные вещи. И ещё я привезла подарки детям. Будет очень интересно.

Встреча после длительного перерыва была радостной и шумной. Пришли все, даже доктор Репнина. Людмила вручила всем подарки. У всех сияли глаза. Взрослые, как и дети, очень любят подарки. Но когда она вручила Кате куклу, та обняла её за шею и пропела:

– Тётечка Людочка, ты самая любимая и самая добрая.

Людмиле пришлось много рассказывать о столице. Людей интересовало всё: сколько раз она была в театре, что слушала и смотрела. Каких актёров видела. В каких музеях побывала. Что сейчас носят в Москве. Людмила привезла много журналов и новые книги. В итоге все решили, что в Москву она ездила не зря. Разошлись все поздно и были чрезвычайно довольны.

Радость детей принесла Людмиле самое большое удовлетворение. Дети ещё не знали, что она привезла ёлочные украшения.

– Отто, как же это приятно – дарить и радовать людей! Сегодняшний вечер ну очень радостный. Я так полюбила всех наших! В Москве было хорошо, но я тосковала по дому.

– А я жил тут, как сыч одинокий. Представляешь, если бы не встретил тебя и приехал один. Волком выл бы. К тому же я всё-таки немного сомневался в твоём возвращении.

– Вот это ты зря. Мы должны уметь доверять друг другу. Без этого невозможно задуманное.

– Я каюсь и прошу прощения. Придёт время, мы вернёмся в Москву, и у нас будет дружная семья. Ты родишь мне пару сыновей и дочку. Ты хочешь детей от меня? Девочка будет обязательно на тебя похожа.

Отто сел в кресло и открыл объятия.

– Ну, иди же ко мне. Я так хочу подержать тебя на руках, как маленькую девочку.

Людмила засмеялась.

– С моим-то ростом! Да тебе коленки будет больно. Я тяжёлая.

– Своя ноша не тянет.

Берг схватил Людмилу в охапку. Сел в кресло и крепко прижал её к себе. Зарылся носом в её волосы.

– Людмила, никаких любовников у тебя не должно быть. Ты же понимаешь, что я умру, если ты заведёшь себе любовника.

– Я вела себя в Москве как ветряная бабочка. Поэтому приготовься, что дядюшка тебе об этом сообщит. Он же не хочет, чтобы ты со мной венчался. Он найдёт влиятельную и богатую невесту для тебя. Что будешь делать?

– Обвенчаюсь с тобой, буду беречь и любить свою жену.

– Уже поздно. Пора отдыхать, – сказала Людмила.

Они поднялись наверх в спальню Людмилы. И была радость от близости, и трепет тела и души, и признание. Она глядела в его глаза пристально и пытливо.

– Отто, ты помнишь наш первый разговор после того, как удалился твой дядюшка?

– Конечно, помню.

– А помнишь, что было тогда между нами? Как это быдо?

– Да, милая. Ты была прекрасна, великолепна. Я чуть не плакал от радости. Я понял тогда, что наша любовь не только возможна, но она уже есть.

– Отто, я подумала, что не зря мне хотелось тогда принять в себя твоё семя. Я беременна. И я уверена, что именно тогда это случилось.

– Что ты, что ты говоришь? Людмила, родная, ты понимаешь, как это многое меняет?

Он отстранился. Взгляд стал жёстким.

– Ты боишься? Ты не хочешь… нашего малыша не хочешь?

Холод пронзил её, сковал её тело. Минуту тому назад она была расслаблена, в ней была нежность, в ней была любовь. Она ещё в Москве чувствовала свою связь с зародившейся в ней жизнью. Она ни минуты не сомневалась в том, что её муж, её Отто, примет это известие так же, как она. Какие бы события ни ожидали впереди, она была уверена в любви этого мужчины. Поэтому и хотела сказать всё в обстановке наибольшей близости.

– Людмила, впереди нас ждут испытания.

– Это ничего не меняет. Уходи. Уходи к себе сию минуту. И ни слова больше.

– Но ты пойми.

– Нет! – перебила его Людмила. – Молчи и уходи.

Берг встал, быстро оделся дрожащими руками и вышел, тихо и плотно прикрыв дверь.