Самородок

Вожак поднял уши. Собаки рванули нарты. Это «ра-ра-рай» как бы возвестило о подходе к цели путешествия. Показалось большое стойбище. Косматые ездовые собаки остановились около крайней самой большой яранги. Из неё вышел высокий старик, что-то сказал на непонятном Близинскому языке. Тут же появились люди в меховых одеждах, переложили Романова на большую оленью шкуру и занесли в ярангу. Близинский хотел зайти следом. Но его не пустили. Ему показали на соседнюю ярангу. Двое чукчей сопровождали его: один шёл впереди, другой сзади. В полутёмной яранге Лев увидел неясные тени. Посредине горел костёр. Над костром на цепи висел металлический котёл. В котле кипело варево. Запах не вызвал у Льва аппетита, хотя он изрядно проголодался. Пара плошек-жировиков освещала полутёмное помещение. Глаза стали привыкать. Сопровождавшие Близинского чукчи подошли к женщине, что-то сказали ей, указав на гостя. Она кивнула и пытливо посмотрела на него. Мужчины ушли. Пришёл ещё один чукча.

– Етти! – сказал он.

– Ии! – ответили женщины.

Он обратился к Близинскому.

– Трастуй! Я говорить по-русски.

– Здравствуй! Что с моим другом? Он жив? Почему меня не пустили к нему?

– Жив, жив. Ранен немножко сильно, много крови терял. Шаман лечить будет. Никого не пускать.

– Передай, что я помогать буду. Сидеть около и всё делать.

– Я передам. Сказать надо, как жить тебе будет. Видишь женщина. Муж умер. Кормить надо. Она согласна тебя муж брать. Закон наш: чужой человек у нас жить будет, когда женщина муж берёт. Ты должен охота ходить, олень пасти, кормить семья. Учить язык чукча надо. Шаман сказал. Сейчас грейся. Потом шаман позовёт. Надень надо быстро одежда чукча. Пограничник искать будет. Скажем – яму кинул. Мёртвый был.

Он сказал женщине что-то на своём языке. Очевидно, передал приказ шамана. И быстро ушёл. Женщина подвела Близинского к пологу. Расстелила белую оленью шкуру. Он понял, что это его место. Только сейчас Лев заметил в глубине яранги ещё двух женщин.

Его женщина принесла охапку меховой одежды. Близинский стал разбирать. Две меховые рубахи. Одна тонкая, мех гладкий и невысокий. «Это нижняя», – подумал он. Другая рубаха, из косматого и толстого оленьего меха с капюшоном, подол, рукава, ворот обшиты пушистым мехом росомахи. «Очевидно, верхняя, вроде кухлянка называется», – вспомнил он. Двое меховых штанов, меховые чулки, меховые сапоги. Это он знал – торбаса. Сапоги были лёгкие и тёплые. Такие стремились купить у чукчей русские. Они ценились за тепло и лёгкость. Ремни туго охватывали ноги и не позволяли проникать холоду. Ещё был капор с накидкой, закрывающей шею и грудь. Лев снял свою верхнюю одежду и стал надевать на нижнюю льняную рубаху тонкую меховую мехом вверх. Женщины засмеялись. А та, которую Лев окрестил своей, покачала головой и подошла вплотную. Подняла его руки вверх, сняла меховую рубаху, а потом хотела снять полотняную. Но Лев не дал. Ему неприятно было ощутить голую шкуру на своём теле. Тогда она вывернула меховую рубаху и стала надевать на него мехом к телу. Лев посмотрел на женщину и только сейчас заметил, что она одета в меховой комбинезон так же мехом к телу. Куртку с капюшоном и капор она отложила к торбасам. «Это для улицы», – понял Лёва. Теперь надо было переодеть штаны. Лев снял свои ватные брюки и нижние кальсоны. Но трусы не стал снимать. Женщина погрозила ему пальцем и уцепилась за трусы, стала стягивать. Лев слегка оттолкнул её и тоже погрозил пальцем. Указал на неё и двух женщин, которые внимательно наблюдали за ними. Женщины засмеялись и заговорили громко и весело. Потом его женщина отступила, кивнула и подала ему нижние штаны мехом внутрь. Лев понял и надел их правильно, привязал кожаным поясом. Теперь он был одет для яранги. Его женщина кинула в варево ароматные травы. По яранге разнёсся более приятный запах. Около полога стоял низкий деревянный стол, и лежало гладкое бревно. На бревно кинули оленью шкуру, и две женщины сели за стол. Лев постарался устроиться на этом бревне. Было не очень удобно. Но он как-то устроился. А его женщина налила варево в деревянную миску и дала ему миску и деревянную ложку. Налила всем остальным. Села за стол сама, и они начали есть. Лев сидел и смотрел, ждал, пока остынет. Его мутило от запахов яранги, от запаха этой непонятной пищи, от миски и ложки сомнительной чистоты. Женщины смотрели на него, и он осторожно взял ложку и попробовал еду.

– Рилькэиль^[8] – сказала его женщина и показала на чашку. Лев понял, что так зовётся еда в чашке. Это была зелёная кисловатая масса. В ней попадались какие-то кусочки, похожие на кишки.

«Может быть, это у них борщ», – подумал Лев, и стал медленно есть. В рюкзаке у него была соль. Он встал, достал свой рюкзак, взял банку с солью. Слегка посолил. Теперь было вкуснее. Дал ложку своей женщине. Та посмотрела на него недоверчиво, но попробовала. Кивнула и показала на свою чашку. Лев посолил и ей.

– Соль, – сказал он.

Она ещё раз кивнула, почмокала и предложила своим подругам. Теперь все ели с аппетитом.