Самородок

Весь день женщины учили его языку. Он старался запомнить и всё спрашивал и повторял. Пробовал помочь женщинам. Но они только смеялись и сердились на него. Он понял, что мешает им. Вытащил карандаш и блокнот и стал записывать чукотские слова и рядом перевод на русский язык. В течение дня не раз в гости заходили чукчанки. Все они были для него на одно лицо. Они показывали пальцем на гостя, беззастенчиво рассматривали его, что-то говорили, смеялись. Лев чувствовал себя как зверь в зоопарке. Он зашёл в полог и опустил его. Кэлена поняла, что ему неприятно внимание женщин и старалась не пускать их заглядывать в полог. Но всё равно находились такие назойливые, которые просовывали за полог свои косматые головы. Лёве казалось, что они говорят Кэлене непристойности. Наконец, он лёг, отвернулся и заснул. Проснулся от громкого разговора в яранге. Приподнял полог и увидел много народа. Мужчины сидели около костра, курили трубку. По кругу ходила бутылка, к которой прикладывались по очереди. Смуглые лица лоснились, щелочки глаз вспыхивали чёрными угольками, щёки краснели, голоса становились всё громче. Он опустил полог и решил не выходить, пока люди не уйдут из яранги.

Перед его мысленным взором возникла жена. Роза не была красива. Однако Лев уважал и любил её, хотя она была иногда ворчлива и капризна. Он никогда не изменял ей. Да и внешность у него была неподходящая для этого. Но то, что ему надо было сделать в эту ночь, вызывало физический ужас. И он просил у Розы прощения и обращался к ней всеми своими помыслами. «Прости меня, Роза, но я должен залезть на эту женщину. Иначе меня прогонят, я погибну и не вернусь к тебе». Он не заметил, как в яранге наступила тишина. Кэлена подняла полог и позвала его ужинать. Вэкэт его приветствовал:

– Етти!^[11]

– Ии!^[12] – ответил Лев.

В яранге было тепло. Кроме костра горело три жирника. Женщины, голые до пояса, походили на русалок с лоснящимися покатыми плечами, обнажённой грудью и длинными чёрными космами волос. Нижняя половина их туловищ была заключена в пышные меховые штаны. Лев насытился быстро. И пока все ели с отменным аппетитом вкусное оленье мясо, он наблюдал за Кэленой из-под опущенных ресниц. Сегодня она не была такой улыбчивой, как вчера. Она иногда кидала на него пытливый взгляд. И Лев подумал: «Может быть, ей так же неловко, как и мне». Он старался найти в ней привлекательные для себя черты. Но лоснящееся смуглое немытое лицо со щелочками чёрных глаз не вызывало у него никаких чувств, не будил его чувственность и запах, идущий от женщины.

Ужин закончился. Лев обратился к Вэкэту. Известными ему словами и знаками он постарался объяснить, что хочет пойти с ним на работу, пасти оленей. Но Вэкэт ответил, что шаман не говорил ему об этом. И тогда Лев решил завтра же обратиться к шаману. Он не хотел быть нахлебником. Ведь шаман сам сказал, что он должен кормить свою жену. Вэкэт подождал, когда Анканау и Кэлена уберут в яранге. Потом взял Анканау за руку, и они залезли в свой полог. Кэлена посмотрела на Лёву, засмеялась и поманила его пальцем. В пологе она зажгла жирник, настелила несколько слоёв оленьих шкур. Потом разделась и легла на них. Она смотрела на Лёву своими внезапно ставшими длинными и горячими чёрными глазами. Лев не мог больше прятаться от неё в углу полога. Но он всё-таки отполз ещё дальше в угол и ощутил, что мыслей у него в голове нет. Его руки машинально сняли полотняную рубашку. Кылена подползла к нему и одним махом обнажила то, что Лев так тщательно от неё скрывал. Она взяла это в руки и удивлённо сказала:

– Кыкэ вынэ вай!^[13] Луоравэтльан!^[14]

После этого она вновь легла на ложе из оленьих шкур, и Лев уже ни о чём не думал. Он видел призывно торчащую округлую смуглую грудь, тугой живот, на котором так приятно лежать, и откровенно раскинутые ноги. То, что он видел между ними, его невообразимо возбуждало. Его плоть встала, и женщина еще раз сказала своим, теперь уже невыразимо сладостным, напевным голосом:

– Какомэй!^[15] Лёва, иди скорее ко мне!

Может быть, она сказала и не так. Ведь Лев ещё не понимал языка, на котором ему это сказали. Но он понял именно так. Он перешагнул через снятые Кэленой трусы, склонился и лёг на неё и сразу попал в то, что возбудило его до отчаянной дрожи. В конце концов, он был мужик, в данный момент просто кобель. Он почувствовал себя хозяином этой женщины. Она хотела его и отдавала себя безыскусно, первобытно. И он брал её сильно и грубо. Ему даже показалось, что он на момент потерял сознание, так остры были ощущения. Ведь он столько времени не имел рядом женщины! И пусть не получилось сразу так, как хотелось. Но ночь была длинная, они постарались провести её с пользой. Кэлена была изобретательна, и ей, дикарке, было чуждо смущение. Лев впервые в жизни изведал бесстыдные женские ласки. И они ему нравились. Он впервые чувствовал себя сильным и неотразимым мужчиной, господином своей женщины. Они почти не прерывали своих занятий, пока не пришёл переводчик и не позвал Лёву к шаману.

* * *