Самородок (СИ)

Краем глаза Ирма через восприятие того же биоморфа успела заметить стремительный блестящий высверк откуда-то снизу и сбоку, как раз с того места, где лежал мёртвый парень, да сделать уже ничего не смогла, даже отреагировать-то не успела: её тут, на лестнице, что вела вниз, туда, вдруг скрутила чудовищная боль в области живота и поясницы, и Ирма умерла вторично. Потеряв сознание, рухнула прямо на ступеньки и скатилась на площадку между пролётами, благо почти уже дошла. Но даже в таком состоянии ППУ не выпустила, держала оружие цепко, намертво, а очнувшись буквально через пару секунд, ошалело помотала головой и с недоумением огляделась. Что это было?.. И тут же вспомнила, что. И поняла почти сразу, что именно. Теперь она потеряла и зверя, прочувствовав через его восприятие убойную силу плазменной спирали. Чёртов мальчишка! Успел-таки выстрелить из спира, гадёныш. Сначала Лоцман, а потом и главное оружие, основной калибр, в некотором роде хороший такой сюрприз для Баева и его девчонки. Как же так?! Ну почему не догадалась добить? Ту суку вон добила, а этого пацана посчитала мёртвым, уже ни на что не годным. И так по-глупому просчитаться… Но какие всё-таки реальные ощущения, боже ж ты мой! Словно сама умираешь с последующим, правда, воскрешением. Смерть опять заглянула к ней в душу, но снова отступила, выворачивая свои костяшки в противоположную сторону. Надолго ли?

Риторические, маловразумительные вопросы Ирму не трогали совершенно. Она с трудом поднялась с холодного бетона и, держась за ушибленный локоть, продолжила путь. Виртуальная смерть ударила по нервам, как настоящая, для организма та ещё встряска, никакого позитива. Хорошо, до цели оставалось немного. Она уже чувствовала Энею, Ирма и раньше-то её чувствовала, но тут, на месте, с каждым шагом всё отчётливее и отчётливее ощущалось присутствие некоего образования, квинтэссенции, далёкой от всего земного, наполнявшей её чужеродной сущностью, но вот, поди ж ты, здесь обосновавшегося. Это неправильно. И этого не должно быть! Дьявольскому не место на Земле, и уж кто-то, а она, Ирма Миллер, об этом позаботится непременно.

Гонгвадзе был не только грамотным руководителем, но и очень хорошим оперативником тоже. Что называется, школа, пройденная не кабинетами, а самой что ни на есть практикой да в полевых условиях. Ему не надо было объяснять, что и как делать в таких случаях. Поэтому, подняв группу Михайлова по тревоге высшей категории, он потом чуть помедлил, посмотрел на Елену, готовую в любую секунду ринуться туда, где её любимый, и защищать Кима от всех бед и напастей мира хоть голыми руками, усмехнулся про себя и вновь опустился в кресло.

— Присядь пока, — ответил начальник Сектора на немой вопрос женщины. Та села. Ноги уже не держали.

А Гонгвадзе через Консула начал собирать кое-какую информацию, воспользовавшись высоким допуском и приоритетом категории «экстра-сверхсрочно». На деле это означало, что все запросы сейчас за его подписью рассматривались соответствующими службами вне очереди и по возможности оперативно, то есть чрезвычайно быстро. Собственно, ему нужно было кое-что уточнить, получить конкретные разъяснения и кое-куда подключиться. Другими словами, подобрать ключи к проблеме и желательно как можно скорее. И у начальника Сектора кризисных ситуаций и оперативных разработок имелись для этого все необходимые полномочия, ресурсы и средства. И информация пришла. Однако далеко не радостная.

Некоторое время Гонгвадзе переваривал, что называется, полученные данные, потом что-то скомандовал Консулу по мыслесвязи и поднялся во второй раз. Теперь окончательно. Выглядел он ещё мрачнее, чем раньше.

— А вот теперь идём. Как ни банально звучит, но дорога каждая минута. Если не секунда…

У Елены в очередной раз ёкнуло сердце. Не надо даже быть аналитиком, чтобы понять, что стряслось нечто из ряда вон. При её непосредственном участии. Будьте же вы прокляты, те, кто всё это подстроил и сотворил!

— Так плохо? — спросила Елена в спину начальника, еле поспевая за Гонгвадзе, стремительно покинувшим кабинет и устремившимся к лифту на посадочную площадку-крышу. Сразу он не ответил, молчал, о чём-то размышляя, и только в лифте произнёс:

— Не хотел говорить, но… Видно, не тот случай.

Внутри у женщины что-то оборвалось.

— Что с Кимом? — хотела спокойно, бесстрастно, но голос предательски дрогнул.

— Не знаю, Лена, ничего толком не знаю. Трэк-браслет молчит, заблокирован или отключен, что, сама понимаешь, в нарушение всех инструкций, а Баев последний, кто их нарушит. Дальше. Группа Тори Доррисон, что мы туда направили, тоже… хм, молчит. Ни у кого из группы браслеты также не отвечают. И ещё одно… Камеры слежения в институте не дают никакой картинки. Словно накрыли там всё каким-то непроницаемым колпаком. Вот и думаем…