Самосбор. Бетонное сердце

Шли долго, приблизительно час, пока не набрели на гермодверь в конце коридора. Потревожив ржавый механизм, группа наткнулась на неожиданное открытие. За массивной дверью был очередной коридор с пустыми квартирами. Старшина даже сверился с картами, но их условность не позволяла определить, является ли эта секция частью этажа, или они где-то проскочили поворот на лестничную клетку. Проверить наверняка можно было двумя способами. Либо вернуться назад и внимательно осмотреть весь коридор, либо продолжить идти прямо, пока они не упрутся в тупик или ступени наверх.

Выбрали второй вариант. Кобра опять закрыл за всеми дверь, и группа продолжила свой длинный марш. Идти молча было невыносимо. Каждый шаг армейского сапога разносился по стенам, превращаясь в угрожающее стрекотание какого-то неведомого насекомого размером не меньше человека. Тишину нарушил Бард, обращаясь к Вадиму.

– Эй, Мессер! – крикнул он. – А что это ты пробормотал лейтенанту? Ты что, из чернобожников?

– Если ты имеешь в виду этих визжащих кретинов, – презрительно прошипел Вадим, – то я не имею к ним никакого отношения! Они бараны, ведомые страхом перед неизбежным. Придумали святую дырку от бублика и фанатично верят в ее второе пришествие.

– Вот как, – почесал подбородок Бард. – А во что веришь ты?

– Я верю, что Бога здесь никогда не было и не может быть. По крайней мере первородного всесоздателя. Трудно поверить, что всемогущему существу однажды пришло в голову создать подобное место и заселить его разумными творениями. Если это так, то такой Бог не достоин не только поклонения, но и существования. Таких Богов нужно убивать руками их же созданий.

– И кто же будет этим убийцей? – скептически улыбнулся Бард. – Уж не ты ли?

– Нет… – задумался Вадим и звонко пошлепал губами.

Подобного ответа Бард никак не ожидал. Хоть первоначальный вопрос так и остался открытым, боец не хотел продолжать эту странную дискуссию.

Пока спутники вели теологический диспут, отряд уперся в очередную гермодверь. Снова лязг запорного механизма и снова жилой коридор. Моральный дух команды и так не был на высоте, но после увиденного пал еще ниже. Беркут, стиснув зубы, хаотично строил гримасы: от ледяного ужаса до тугой улыбки. Старшина мял в руках карты, дотошно изучая каждый завиток кривого узора, сделанного кем-то от руки. Ему сразу стало понятно, что рассматривать их не имеет смысла. В то же время Тайфун чувствовал на себе тяжелые взгляды спутников, ждавших четких указаний. Сейчас их жизни были полностью в его руках, и он не смел обмануть дарованное доверие. Однако в данный момент старшина начал сомневаться в своих действиях. Остальные это почувствовали, и их сердцами потихоньку завладевала паника.

В конечном итоге Беркут сдался, наполнив помещение заливным смехом.

– Ты понял? – ткнул он в плечо Барда. – Это место живое и не хочет нас отпускать! – смеялся Беркут. – Оно хочет, чтобы мы остались, – тон бойца сменился на более угрожающий. – Хочет, чтоб мы все сдохли здесь! А вот хрен тебе! Понятно?!

Рука Беркута потянулась за гранатой. Еще пара сантиметров, и он мог сжечь здесь все дотла, но в последний момент Бард крепко сжал руку товарища.

– Хватит! – шептал он на ухо. – Я знаю, тебе страшно. Мне тоже, как и всем здесь. Но ты – боец корпуса ликвидации последствий Самосбора. Твой долг – защищать спокойствие жителей Гигахрущевки! Я знаю, ты этого не выбирал, но посмотри на этих гражданских, – Беркут и Бард взглянули на удивленных Юру и Вадима. – Они тоже не выбирали эту участь, но ведут себя достойнее многих ликвидаторов. Так что подбирай свои сопли и вспомни о долге!

Беркут расслабил кисть, опустил руку и тяжело выдохнул. Паника временно отступила.

– Мужики, у вас пожрать нема? – донесся хриплый голос с той стороны дверного проема.

Все так были заняты истерикой Беркута, что совсем не обратили внимания на вышедшего из квартиры деда. Отряд моментально выхватил оружие и направил в сторону незваного гостя.

Старик был очень колоритный. Седая неряшливая борода доходила до груди, прикрывая рваный воротник. Его брюки были протерты до такой степени, что казалось, будто владелец никогда не снимал их. На ногах у деда болтались самодельные резиновые сланцы, которые активно просили каши.

Не дождавшись ответа, дед подпрыгнул к Тайфуну и стал активно обнюхивать. Будь у старшины нервы послабее, он бы давно пустил пулю в седую голову, но старик не проявлял никакой агрессии, лишь нездоровое любопытство.

– Дед, ты что здесь делаешь? – спросил его командир.

Старичок замер, выпучив безумные глаза на Тайфуна, и стал нервно теребить бороду.

– Хы, – заулыбался дед. – Известно шо! Живу я тут!

– Один?