Самоубийство. Подготовка (СИ)

Веранды у нас тоже любят - строят вначале дом из кирпича, а потом думают, не маловато ли комнат? И пристраивают к дому еще комнаты - деревянные, называют их верандами. Веранды я тоже люблю, но не так как беседки - места уединения и укромного отдыха, а как промежуточное место перед входом в дом, что-то вроде чистилища, для человека, обремененного не слишком большими грехами. На веранде, к примеру, вы можете снять обувь или выпить стакан вина - очиститься перед входом, также там можно хранить продукты - яблоки или холодец, зимой, вместо холодильника или погреба, потому что летом на веранде тепло, как на улице, а зимой - так же холодно (если в городе человек в поисках "чего-нибудь вкусненького" сразу бежит к холодильнику, то для сельского человека ближайшее хранилище "чего-нибудь вкусненького" - веранда). В нашем доме было две веранды - одна, поздняя (я уже застал ее постройку) была пристроена к новому главному входу в дом, там бабушка хранила зимой холодец, торт "Наполеон" и другие продукты, готовые к употреблению и нуждающиеся в холоде; другая же веранда (ранняя) была пристроена к старому главному входу (ее построили еще до моего рождения, а потому я не помню времени, когда тот вход еще был главным, как не знаю и подоплеки того, почему деду с бабушкой взбрело в голову закрыть вход в дом, выходящий к улице, и сделать главным другой вход, со двора, по сути "черный", но подозреваю, что это каким-то образом связано с той нелегальной торговлей, какой мы всю жизнь занимались - рыбой и вином, с клиентами легче было общаться с внутреннего входа, скрытого от посторонних глаз с улицы). На этой веранде бабушка с дедом держали в ящиках яблоки "симиренко", я их дюжинами съедал за чтением (в описании дома слишком часто для неначитанного человека говорю о чтении - но чем же еще заниматься в доме ребенку на каникулах? И о чем еще можно вспомнить?) - пойду на веранду, возьму дюжину яблок, вымою под краном и лежу потом на диване, читаю, яблоки рядом в миске, читаю до тех пор, пока вместо яблок не останутся одни огрызки (книги сейчас неинтересные, оттого и яблок я ем куда меньше), потом иду на веранду за следующей дюжиной.

- Сарай -

Войдем уже в сам дом через "новую" веранду и попадем в первую по счету комнату - "сарай". Не могу толком объяснить, почему она называлась "cараем", но по сути это была прихожая, или есть еще такое отвратительное русское слово - "сени". "Ласточка с весною в сени к нам летит" - в школе учили такое стихотворение. Я ненавидел заучивать наизусть стихотворения, потому что у меня плохая память. Оттого и к слову "сени" отношусь предвзято. К ласточкам, впрочем, нормально отношусь. У нас было множество гнезд ласточек - на нутрятнике и веранде. Скорее всего, название "сарай" осталось от старой планировки дома, когда здесь, возможно, и вправду был какой-то сарай. На самом же деле, "сарай" служил нам кухней - здесь была печь, которую мы топили дровами и углем и варили на ней буряки и кашу из дерти для свиней. У печи любил сидеть дед, куря "беломор" и попивая чай - дед выкуривал две пачки "беломора" в день и выпивал какое-то страшное количество чая, потому что курил дед всегда, часто прикуривая одну папиросу от другой, а чай пил все время, когда не работал или не был на рыбалке (на рыбалку мы брали с собой молоко или воду из фонтанчика на пляже) - чашка чая всегда была при нем, когда он лежал в своей дальней комнате, читая книгу или газету (тогда дед посылал меня в "сарай" заварить ему свеженького чайку).

"Сарай" также служил местом приема важных посетителей: когда заходили клиенты пропустить стаканчик или купить вина на вынос, бабушка обычно наливала им на веранде, не приглашая дальше (исключением был, пожалуй, только Тито Ивахненко - он нахально просачивался с веранды в "сарай", усаживался там на табуретку и, бывало, торчал целый час, выпивая далеко не один стакан вина. "Маруся, налей", - говорил он бабушке. Иногда за Тито приходили младшие Ивахненки, вытаскивали за шиворот и выговаривали бабушке за то, что она его спаивает - у Ивахненок виноградник был не меньше нашего, вина они делали тонну, но Тито предпочитал ходить к нам, чтобы избежать репрессий со стороны родственников), а вот, например, бабушкин брат, дядя Миша Ловелас, всегда был приглашаем "в сарай", где бабушка иногда даже накрывала ему стол, когда он был голоден. Они там подолгу сидели вдвоем и говорили по-гречески - никто из нас не мог понять ни слова из их разговора, потому что бабушка и дядя Миша Ловелас были последними носителями греческого в нашей семье.