Самоубийство сверхдержавы

Тем не менее, контраст между озабоченностью Китая и беззаботностью Америки относительно национальной идентичности видится поразительным. Пекин заселяет пограничные регионы этническими китайцами и душит религиозное и этническое разнообразие, чтобы сохранить Китай единым. Америка заявляет: «Наша сила в разнообразии» и приглашает к себе весь мир. Китай считает этнонационализм угнетаемых меньшинств экзистенциальной угрозой. Американская элита воспринимает рассуждения об этнической принадлежности как одержимость «отребья».

Всемирные Балканы

Этнонационализм обнаруживается везде и всюду, недаром Збигнев Бжезинский употребил выражение «всемирные Балканы». Индия, другая развивающаяся великая держава Азии, еще более уязвима перед этой угрозой, чем Китай, ибо она более многообразна. В индийском штате Кашмир, где большинство населения составляют мусульмане, сепаратистское движение не ослабевает; летом 2010 года там отмечена новая вспышка насилия, едва ли не самая острая за последние годы. С момента обретения независимости в 1947 году Индия трижды воевала с Пакистаном, и всегда поводом для войны выступал Кашмир. Также индийское правительство строит забор протяженностью 2500 миль вдоль границы с Бангладеш, чтобы воспрепятствовать контрабанде оружия и проникновению мусульманских экстремистов{898}. Будучи индуистской страной, Индия при этом располагает третьим по численности в мире мусульманским населением (примерно 150 миллионов человек). Рост мусульманской воинственности в последние десятилетия в значительной мере способствовал появлению индуистской партии «Бхаратия джаната парти» (БДП), в настоящее время второй по массовости в Индии.

Но Кашмиром проблемы Индии не ограничиваются. Тамилы на юге до сих пор злятся на сородичей, не сумевших создать свое государство на Шри-Ланке, отделиться от сингальцев. Десятки тысяч человек погибли в ходе гражданской войны на этом острове, завершившейся в мае 2009 года. Дели вмешался в конфликт в 1987 году – и получил, по образному выражению, «индийский Вьетнам».

Нагаленд, один из самых маленьких штатов Индии, размером с Коннектикут или Род-Айленд, граничит с Бирмой; там проживают христиане, и движение за независимость существует с 1947 года. Пожалуй, наиболее серьезную опасность для стабильности и единства Индии представляют маоисты-наксалиты[227], которые сражаются с Нью-Дели с 1967 года и имеют в своем подчинении от десяти до двадцати тысяч бойцов. В недавнем нападении погибли 76 индийских полицейских. В мае 2010 года маоисты, переключив железнодорожную стрелку, пустили под откос скоростной поезд; погиб 81 человек, более 200 были ранены. Наксалиты – «главный враг», говорит министр внутренних дел Г. К. Пиллаи{899}. Премьер-министр Манмохан Сингх заявил на совещании начальников полиции, что кровопролитность наксалитской войны возрастает, жертвами уже стали 6000 человек, и маоисты побеждают, рассчитывая создать коммунистическое государство: «Я считал и продолжаю считать, что во многих отношениях левый экстремизм является, вероятно, самой серьезной угрозой внутренней безопасности нашей страны»{900}.

Другие сепаратисты тоже пытаются разделить Индию, страну из двадцати восьми штатов. Очевиднее всего стремление отделить Телангану от штата Андхра-Прадеш. Голодовки лидеров Теланганы и самоубийства студентов обеспечили этой территории внимание всего мира и заставили встрепенуться индийских политиков[228].

Учитывая напряженность между мусульманами и индуистами, различие в языках и культуре, разницу в доходах среднего класса и сотен миллионов бедняков, Индия видится главным кандидатом на этнонациональный кризис на протяжении двадцать первого века.

Бирманская хунта отправила тысячи военнослужащих на север, чтобы справиться с мятежами на самоуправляемых территориях Кокан и Ва и в штате Качин. Жители Кокана, где много этнических китайцев, десятками тысяч бежали в китайскую провинцию Юньнань{901}. На востоке страны карены требуют самостоятельности до сих пор, это мировой рекорд по продолжительности мятежа (с обретения Бирмой независимости в 1948 году). С освобождением лауреата Нобелевской премии мира и героини борьбы за демократию Аун Сан Су Чжи из-под домашнего ареста остро встал вопрос, согласятся ли бирманские демократы подавить мятежи, чтобы сохранить единство Бирмы, – как поступала хунта?

Этнические меньшинства составляют 40 процентов населения Бирмы, а местные племена сопротивлялись центральному правительству с момента предоставления стране независимости. «Социальный конфликт на основе этнической принадлежности десятилетиями находится в эпицентре политического противостояния в Бирме», – говорит Эндрю Хейн, британский посол в Рангуне{902}.