Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Здесь принципиально важна эта формула – «играл на смерть». Только при такой игре актерский талант Высоцкого раскрывался полностью и даже чуть больше, запредельно, на 101 процент. Но, к несчастью, в последние годы только наркотики приводили его в такое состояние. И неслучайно, что свои лучшие роли в кино, Глеба Жеглова в «Месте встречи изменить нельзя» и Дон Гуана в «Маленьких комедиях», он играл именно тогда, когда его наркомания вступила в завершающую стадию, когда возврата уже не было, не было спасения.

1, 2 и 3 июля 1980 года на телевидении прошла премьера фильма Михаила Швейцера «Маленькие трагедии», где Высоцкий сыграл свою последнюю роль в кино. Но фильма он так и не увидел. Его в тот момент сжигала одна страсть – наркотики. А ведь это была еще одна его выдающаяся роль, наряду с Жегловым.

Режиссер Михаил Швейцер вспоминал: «Приступая к работе над «Маленькими трагедиями» Пушкина, я решил, что Дон Гуана должен играть Высоцкий… Дон Гуан – Высоцкий – это тот самый Дон Гуан, который и был написан Пушкиным. Для меня был важен весь комплекс человеческих качеств Высоцкого, которые должны были предстать и выразиться в этом пушкинском образе… Все, чем владеет Высоцкий как человек, все это есть свойства пушкинского Дон Гуана. Он поэт, и он мужчина. Я имею в виду его, Высоцкого, бесстрашие и непоколебимость, умение и желание взглянуть в лицо опасности, его огромную, собранную в пружину волю человеческую, – все это в нем было. И в иные минуты или даже этапы жизни из него это являлось и направлялось, как острие шпаги…

Чтобы получить нужную, искомую правду личности, нужен был актер с личными качествами, соответствующими личным качествам Дон Гуана, каким он мне представлялся… Пушкинские герои живут «бездны мрачной на краю» и находят «неизъяснимы наслажденья» существовать в виду грозящей гибели. Дон Гуан из их числа. И Высоцкий – человек из их числа. Объяснение таких людей я вижу у того же Пушкина:

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
БЕССМЕРТЬЯ, может быть, залог!

А вот что о своей последней роли в кино говорил Высоцкий: «Я должен был играть две роли: Мефистофеля (которую сыграть ему все-таки не дали. – Б. С.) и Дон Гуана. Хотя для меня роль Дон Гуана была в диковинку. Ведь лет десять назад они, конечно, предложили бы эту роль Тихонову или Стриженову. Я понимаю, что на Черта, на Мефистофеля я подхожу. А с этим – не знаю. Потом подумал: почему, в конце концов, – нет? Почему Дон Гуан должен быть обязательно, так сказать, классическим героем?..

По-моему, «Каменный гость» – одно из самых интересных произведений Пушкина. Он написал это про себя. Он же сам был Дон Гуаном до своего супружества, до того как из разряда донжуанов перешел в разряд мужей. В этой трагедии он сам с собой разделался, с прежним. Сам себе отомстил. Так что все это, мне кажется, очень любопытно читается».

В пушкинском Дон Гуане Высоцкий увидел самого себя. И, погибая от наркотиков, предчувствовал, что вскоре и его утянет за собой в бездну каменный гость.

Марина Влади верила, что продлила жизнь Владимира по крайней мере на десятилетие. И друзья Высоцкого с ней соглашались. Так, Виталий Шаповалов утверждал: «Марина, считаю, принесла ему только пользу, она его смиряла, берегла, сохраняла…» Вот и тогда, в Марселе, выступила ангелом-хранителем.

О том же марсельском спектакле есть рассказ Аллы Демидовой. Она подчеркивает, что играл Высоцкий по-настоящему гениально, потому что находился как бы в пограничном состоянии между жизнью и смертью: «Спектакль начался. Так гениально Володя не играл эту роль никогда – ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва, по-над пропастью», а – по тонкому лучу через пропасть. Он был бледен как полотно. Роль, помимо всего прочего, требовала еще и огромных физических затрат. В интервалах между своими сценами он прибегал в мою гримуборную, ближайшую к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови.

Марина, плача, руками выгребала это.

Володя тогда мог умереть каждую секунду. Это знали мы. Это знала его жена. Это знал он сам – и выходил на сцену. И мы не знали, чем и когда кончится этот спектакль. Тогда он, слава богу, кончился благополучно…»