Самоучитель начинающего адвоката

Поводом для вышеуказанной статьи послужили письма родственников обвиняемых в адрес редакции с жалобами на неправомерные действия сотрудников милиции, которые привели к вынужденному признанию вины. Обычно пресса, особенно провинциальная, дистанцируется от подобных писем, не желая вступать в конфликт с правоохранительными органами, ведь писать о фактах незаконных действий милиции до приговора суда, которым эти факты установлены, чревато. Однако я до сих пор восхищаюсь смекалкой журналистов, которые донесли до читателя суть дела, не получив при этом в свой адрес упреков в необъективности и обвинений в клевете.

«Мы не ставим себе целью защищать обвиняемых», – указывалось в статье, но газету «Жизнь» интересовало другое: был ли факт давления на следствие со стороны Генпрокуратуры?.. Председатель райсуда заявил, что не знает ни о какой родственнице в Генпрокуратуре, открестились от нее и в областной пресс-службе прокуратуры, комментировать ситуацию отказался и прокурор городского округа, хотя расследование было передано туда, а оно должно было вестись в районе по месту совершения преступления. Примечательно не это. Как только бабушка увидела журналистов перед залом суда, она, испугавшись, тут же дернула за рукав свою нынешнюю опекуншу: «Срочно идем звонить в Москву Любе!»

Но начну по порядку. По версии следствия, С., Ч. и М. предварительно договорились совершить хищение в домовладении одинокой престарелой глуховатой К. Для этого они за полночь пришли к дому потерпевшей. Ч. через форточку проник в дом и открыл дверь остальным ребятам. С. и Ч. прошли в зал, где на кровати спала потерпевшая, а рядом на тумбочке стоял магнитофон – единственная ценная вещь в доме. При этом М. остался в коридоре. Когда потерпевшая проснулась, М. вышел из дома, якобы наблюдать за окружающей обстановкой, а С. взял подушку и накрыл ею лицо потерпевшей, наносил удары в область ее головы и словесно матом угрожал насилием, опасным для жизни, в случае оказания сопротивления. От этого К. потеряла сознание, а обвиняемые похитили магнитофон стоимостью 2000 рублей и скрылись.

Всем троим обвиняемым был вменен групповой разбой с учетом того, что у потерпевшей, обратившейся спустя сутки после происшествия в больницу, были обнаружены ушиб грудной клетки, кровоподтеки грудной клетки, глаза и уха, рваная рана кисти, давность которых судебно-медицинскому эксперту определить не удалось из-за отсутствия подробного описания телесных повреждений.

Хотя показания потерпевшей, содержавшиеся в следственном протоколе допроса, выглядели четко, в суде она не смогла ничего толком вспомнить, не узнавала в обвиняемых своих обидчиков. Поэтому суд огласил показания, записанные следователем. Более того, суд отказал защите в назначении судебно-психиатрической экспертизы, хотя странности в поведении потерпевшей были налицо. Да и вообще, суд принял меры к тому, чтобы после допроса сразу же «вывести» потерпевшую из дела под предлогом слабого здоровья.

Ч., хотя и дал признательные показания, однако в суде не допрашивался, так как уголовное дело в отношении него было прекращено в связи с невменяемостью. Хотя именно Ч. больше всех был похож на виновника этой истории, так как часто встречался с внучкой К. и легко ориентировался в ее доме.