Самоучитель начинающего адвоката

* * *

Считаю состоявшиеся решения по уголовному делу незаконными в связи со следующими допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

1. Неразъяснение обвиняемому особенностей рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения.

В соответствии с ч. 5 ст. 217 УПК РФ следователь разъясняет обвиняемому его право ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей – в случаях, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 31 настоящего Кодекса. При этом следователь разъясняет особенности рассмотрения уголовного дела этим судом, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения[165].

Однако указанные требования закона не выполнены.

Как следует из протокола об ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела от 9.12.2011 (л. д. 97, т. 4), в нем имеется запись о желании обвиняемого воспользоваться п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Вместе с тем в нарушение ч. 5 ст. 217 УПК РФ в протоколе отсутствуют записи о том, что следователем были разъяснены обвиняемому особенности рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения. Отсутствие в бланке протокола соответствующей графы не освобождает следователя от возложенной на него законом обязанности (пример судебной практики: Постановление Верховного суда Республики Карелии от 24.07.2003).

Нельзя признать надлежащим разъяснением соответствующих прав запись в протоколе об ознакомлении с материалами дела от 2.12.2011 (л. д. 66, т. 4) о том, что «обвиняемому разъяснены особенности рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, права обвиняемого в судебном разбирательстве и порядок обжалования судебного решения», поскольку в указанной записи не только не конкретизировано, какие именно особенности, права и порядок разъяснялись обвиняемому, но также отсутствуют ссылки на нормы закона, закрепляющие указанные положения. Из указанного протокола нельзя сделать вывода не только о том, что обвиняемому были разъяснены права и соответствующие положения закона, регламентирующие судопроизводство с участием присяжных заседателей, но и что они вообще перечислялись в присутствии обвиняемого.

Тот факт, что следователем не были выполнены требования ч. 5 ст. 217 УПК РФ, подтверждается как содержанием составленных им протоколов, так и текстом кассационной жалобы осужденного (т. 5, л. д. 186), в которой он оспаривает обоснованность приговора, постановленного на основании обвинительного вердикта присяжных заседателей.

2. Нарушение права на защиту и непредставление подсудимому права участия в прениях сторон.

В соответствии со ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно.

В соответствии с ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника обязательно, если уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных заседателей.

Согласно п. 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на защиту по уголовному делу, не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного.

В ходе судебного разбирательства судом первой и кассационной инстанции осужденный располагал защитником, однако, несмотря на это, имелись существенные расхождения в позиции обвиняемого и защиты, свидетельствующие о нарушении его права на защиту.

Как следует из протокола судебного заседания, при рассмотрении дела в суде первой инстанции в ходе выступлений в прениях (л. д. 142 т. 5) защитник просила суд назначить наказание подсудимому по ч. 2 ст. 105 УК РФ – 5 лет лишения свободы, по ч. 1 ст. 222 УК РФ – 1 год, с учетом ч. 1 ст. 69 УК РФ окончательно назначить наказание в виде 5 лет 6 месяцев лишения свободы. Однако подсудимый свою вину в совершении убийства не признавал, о чем он также высказался в своем последнем слове. Несмотря на то что, согласно ч. 4 ст. 347 УПК РФ, в прениях после вынесения обвинительного вердикта сторонам запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями, тем не менее указанная норма закона не обязывает защитника становиться на сторону обвинения и тем более высказываться о конкретном виде и размере наказания своему подзащитному, не признающему вины.

Вынесение обвинительного вердикта не лишает защитника процессуальных прав, с помощью которых возможно отстаивать позицию подзащитного. В соответствии с ч. 1 ст. 347 УПК РФ после провозглашения вердикта судебное разбирательство продолжается с участием сторон. Таким образом, защита, в частности, имеет право заявлять ходатайства о приобщении документов, характеризующих личность подсудимого, а в прениях вправе высказывать мнение о необоснованности гражданского иска, позиции государственного обвинителя по другим вопросам.

Кроме того, из кассационной жалобы осужденного, а также его двух дополнительных жалоб следует, что он свою вину по обвинению в убийстве не признавал (указывал, что действовал в состоянии необходимой обороны), ссылался на допущенные нарушения УПК РФ как в ходе предварительного расследования, так и судебного разбирательства (председательствующий ограничил его право на выступление в прениях и с последним словом, предоставил подобного рода преимущества стороне обвинения; были допущены нарушения закона при формировании коллегии присяжных заседателей, постановке вопросов перед присяжными заседателями и пр.). Однако, несмотря на позицию осужденного, в кассационной жалобе защитника от 26.02.2012 г. ставился вопрос об отмене приговора по мотивам суровости назначенного наказания и необходимости применения при назначении наказания ст. 64 УК РФ, а также признания смягчающим обстоятельством ч. 1 ст. 61 УК РФ (противоправность поведения потерпевших), в части обвинения по ч. 1 ст. 222 УК РФ высказано мнение о необходимости прекращения уголовного дела в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (истечение сроков давности уголовного преследования).

Как следует из кассационного определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 11.05.2012 г., защитник, присутствовавший при разбирательстве жалобы, вопреки позиции своего подзащитного, ссылался на то, что осужденный признал свою вину, а также на необходимость учета положений ст. 64 УК РФ при назначении наказания.

С учетом изложенного, допущенное по настоящему уголовному делу нарушение конституционного права на защиту в суде первой и кассационной инстанции в соответствии со ст. 381 УПК РФ являются безусловным основанием для отмены приговора и кассационного определения (пример судебной практики: Определение Верховного Суда РФ от 3 апреля 2012 г. № 26-Д12–1).

Кроме того, согласно протоколу судебного заседания суда первой инстанции следует, что подсудимому, в отличие от других участников процесса, председательствующим слова для выступления в прениях не предоставлялось, в протоколе лишь указано на то, что подсудимый правом на выступление в прениях не воспользовался. Как видно из протокола судебного заседания, председательствующий, вопреки требованиям закона, не предоставил подсудимому возможность участвовать в прениях, не выяснив при этом, имеется ли у подсудимого ходатайство об участии в прениях сторон. На указанное нарушение закона обращалось внимание самим осужденным в кассационных жалобах. В соответствии с ч. 2 ст. 381 УПК РФ к числу безусловных оснований отмены приговора отнесено нарушение уголовно-процессуального закона, связанное с непредставлением подсудимому права участия в прениях сторон (пример судебной практики: Определение судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 5 марта 2009 г. № 22–754).

3. Нарушены требования закона о постановке перед присяжными заседателями вопросов.

В соответствии с ч. 5 ст. 339 УПК РФ не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Согласно указанной норме закона вопросы для присяжных заседателей должны ставиться не в формулировках уголовного закона, не с использованием юридических терминов, а в соответствии с конкретными фактическими обстоятельствами вмененного в вину подсудимому преступления. Однако в вопросном листе содержатся формулировки, требующие юридической оценки: «личные неприязненные отношения», «цели деяния», «тяжкий вред здоровью по признаку опасности» (л. д. 236 т. 4).

Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 338 УПК РФ судья с учетом результатов судебного следствия, прений сторон формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению. Указанные требования закона также соблюдены судом не в полной мере.

Как следует из материалов уголовного дела, органами предварительного следствия С. обвинялся в совершении убийства двух лиц. В ходе судебного разбирательства при своем допросе, а также в последнем слове С. вину в совершении убийства не признавал, показывал, что убивать потерпевших не хотел, причинил им телесные повреждения в состоянии необходимой обороны (л. д. 63, 126 т. 5). Как следует из протокола судебного заседания, защитник в начале судебного следствия (л. д. 37 т. 5), а также в прениях со ссылкой на показания подсудимого и исследованные в суде доказательства просила признать установленными именно те фактические обстоятельства, о которых говорил подсудимый. Кроме того, в судебных прениях защитник ссылалась на совершение С. преступления в состоянии сильного душевного волнения (л. д. 123 т. 5).

Согласно протоколу судебного заседания после прений сторон председательствующий предложил сторонам для обсуждения проект вопросного листа, в котором окончательно были сформулированы вопросы по версии обвинения. Фактические обстоятельства, о которых дал показания подсудимый С. в судебном заседании, которые, по его мнению и мнению его защитника, свидетельствовали о том, что он действовал в состоянии необходимой обороны, не нашли отражения в проекте вопросного листа и в самом вопросном листе (т. 4 л. д. 88). Данный вывод также подтверждается содержанием напутственного слова председательствующего, в котором говорится о том, что в вопросном листе, переданном присяжным, сформулированы вопросы по обвинению, поддержанному государственным обвинителем (л. д. 224 т. 4), то есть упоминания о вопросах по позиции защиты в напутственном слове нет ввиду фактического их отсутствия.

То обстоятельство, что сторона защиты не предложила задать присяжным заседателям вопрос по позиции подсудимого о причинении телесных повреждений в состоянии необходимой обороны (при защите от нападения потерпевших, угрожавшего жизни подсудимого), не освобождало председательствующего по собственной инициативе сформулировать такой вопрос, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 338 УПК РФ председательствующий обязан сформулировать вопросы не только по предъявленному обвинению, но и учесть результаты судебного следствия и прения сторон.

Более того, председательствующий судья, в нарушение требований ч. 2 ст. 338 УПК РФ, отказал адвокату в постановке вопроса, в котором была сформулирована позиция стороны защиты о причинении телесных повреждений подсудимым в состоянии сильного душевного волнения (л. д. 127 т. 5) (пример судебной практики: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 июля 2004 г., дело № 32-о04–37сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 8. С. 21, 22).

Изложенное свидетельствует о том, что выдвинутая подсудимым версия о причинении телесных повреждений в состоянии необходимой обороны оставлена без оценки присяжных заседателей, чем нарушено его право на защиту и принцип состязательности (пример судебной практики: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 26 мая 2010 г. № 35-О10–9 СП // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 8. Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 августа 2007 г., дело № 67-о07–22сп // СПС «Консультант Плюс»; Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2006 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 9; Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21 октября 2010 г., дело № 19-о10–51сп // СПС «Консультант Плюс»).

Данные нарушения уголовно-процессуального закона, в соответствии со ст. 381 УПК РФ, являются безусловным основанием для отмены обвинительного приговора, поскольку могли повлиять на содержание вердикта присяжных заседателей.