– Так додумай и возвращайся сюда.
– На это не хватит и жизни.
– Тогда незачем и спешить.
– Но это и не повод, чтобы откладывать.
«А почему, собственно, нет?» – задался как-то вопросом Семен Семеныч и застрелился.
Семен Семеныч и его сын занимали два дачных участка. Женщина, которой не досталось дачного участка, срываясь, выговаривала Семен Семенычу:
– Одна семья не может занимать два дачных участка!!!
– Но занимает, – констатировал факт Семен Семеныч.
– Значит, не должна занимать! – упорствовала женщина.
– Кому не должна?.. – поинтересовался Семен Семеныч.
– «Кому, кому» – государству, вот кому! – гордо постановила скандалистка, но некоторая неуверенность в ее словах уже намечалась.
– Действительно, тут я с вами абсолютно согласен, семья не должна государству.
Дело было на улице перед церковью. Семен Семеныч гладил по голове собаку и разговаривал с ней:
– Что ж ты, бояться – боишься, а о смерти не думаешь?
– А она вообще думать не умеет! – вмешалась в их беседу желчная старушонка в черном.
Семен Семеныч удивленно посмотрел на нее и озадачился:
– Но ведь ты-то смерти боишься, хоть и думать не умеешь…
Семен Семеныч написал толстую книгу.
– Могли бы быть полаконичней, – заметил ему критик.
– А вы можете быть понятливей? – спросил в ответ Семен Семеныч.
Иногда Семен Семеныч лучше других знал, что им было нужно. Он чувствовал, чего желают они в самой сокровенной глубине своего замкнутого в солипсический круг мира. Он знал и бездействовал.
Догадывавшийся об этом как-то спросил Семен Семеныча:
– Почему ты бездействуешь? Объясни им, покажи, дай им это, в конце концов! Что ж они мучаются?!.
– Если ты не можешь представить себе, как время течет вспять, ибо мысль твоя будет раскручиваться в этом случае в обратную сторону, то разве есть смысл убеждать тебя в том, что такой процесс имеет место быть?..
Семен Семеныча упрекнули в неистинности суждений.
Семен Семеныч пошел и застрелился.
Молодая привлекательная журналистка брала интервью у Семен Семеныча:
– Семен Семеныч, что вы думаете о будущем? – спросила она.
– Что я думаю о будущем? – повторил вслед за ней Семен Семеныч, словно бы обращая вопрос внутрь себя.
Наступила небольшая пауза, в течение которой Семен Семеныч выглядел растерянным. Потом вдруг он словно бы очнулся, посмотрел на интервьюершу снизу вверх, обратно, помедлил и, улыбаясь игриво, не без доли стариковской похоти, с показным, впрочем, смущением, несколько (чуть – чуть буквально!) пародируя собеседницу, сладковато – манящим голосом произнес:
– О – о-о… Чего только я не думаю о будущем…
– Дурак! – вспылила журналистка и замаршировала прочь.
«Ну чем не дура?.. – подумал Семен Семеныч. – А зачем было спрашивать?.. Только зря обнадежила…»
Семен Семеныч жил и жил, жил и жил, потом устал и сказал вслух:
– Пойду развеюсь…
Застрелился и, согласно его завещанию, был кремирован, а прах его развеяли над Гангом…
Семен Семеныча обвинили в пристрастности к логикам.
– Они нам столькое объясняют, а вы… – словно бы журили Семен Семеныча.
– Объяснение – пепел, – как танк спокойный, отвечал Семен Семеныч.
– Выходит, логика – огонь, а логик – Зевс?.. – пытались подловить Семен Семеныча мужи логики.
– Вы когда-нибудь смотрели на огонь?! – удивился Семен Семеныч… – Нет, братцы, логика – совок, а логик – трубочист…
Все были уверены, что Семен Семеныч рано или поздно застрелится, он же говорил:
– Я сам ничего о себе не знаю, но иные знают обо мне еще меньше…
Ему же отвечали:
– Твое мнение субъективно!
Короче говоря, он застрелился.
После чего они утверждали:
– Наше мнение объективно, ибо практика доказывает его истинность!
А Семен Семеныч, разумеется, уже ничего не мог на это ответить. Однако же, несмотря на весь этот лепет, он знал теперь только одно, но знал отменно. Он знал, что может гордиться своей субъективностью, которая, в сущности, и вершила его.
Семен Семеныч выступал на ученом совете Университета: