Самоучитель танцев для лунатиков

Камала кивнула и пошла в дом, исчезнув в пустом освещенном квадрате дверного проема.

– Амина, малышка, слышишь меня? – спросила тетушка Санджи, беря ее за подбородок. – Позвони мне, когда будешь скучать по нему, хорошо? Позвони, когда будешь слишком сильно по нему скучать!

Амина кивнула. Пальцы Санджи скользнули по ее лицу, затем она почувствовала два влажных поцелуя в обе щеки. Амина развернулась и вошла в дом, закрыв за собой дверь.

Глава 2

Как оказалось, в первые недели она скучала не столько по Акилу, сколько по семье, которая у них когда-то была. Мама теперь спала до самого ужина, а отец бродил по дому, словно конь, случайно поскользнувшийся и упавший в аквариум. Амина разогревала готовые запеканки, заливала их табаско и включала новости, хотя совершенно не собиралась их смотреть. Несколько раз она поднималась к себе в комнату, закрывала глаза, слушала доносившийся снизу голос Тома Брокау и притворялась, что ничего особенного не произошло. Это было на удивление легко, получалось так убедительно! Она была не настолько тупа, чтобы считать прошлое безоблачным: ведь Томас постоянно пропадал в больнице, мама разговаривала с телевизором за неимением более достойного собеседника, а Акил и Пейдж жили в придуманном мире мечты, пока Амина смотрела в окно на пустой двор. Но все-таки было лучше, чем теперь. Никто не убедил бы ее в обратном.

О той фотографии она напрочь забыла. Но как-то раз Амина разложила по размеру все свои заколки, перевернула покрывало белой стороной кверху, рисунком в мелкий цветочек вниз, выкинула постер «Air Supply» в мусорную корзину, словно совершая жертвоприношение в честь Акила, и вдруг вспомнила о снимке. Рюкзак с книжками валялся под стулом уже больше двух недель, и Амина наконец вытащила его.

Учебники. Учебники вывалились из рюкзака, как кучка старых друзей, нагрянувших из города, откуда она давным-давно переехала. Первыми выскользнули алгебра и биология в твердых обложках ярко-зеленого и желтого цветов, потом два блокнота на спирали, книга «На дороге» Керуака, которую порекомендовал ей мистер Типтон, и пенал. А на самом дне лежал он – белый фотоальбом с пластиковыми кармашками для карточек. Амина достала его и села на кровать.

Она вся напряглась, открыв первую страницу, и специально скосила глаза так, что картинка размылась. Да, на фотографиях был Акил, но она не собиралась на него смотреть, не хотела его видеть. Амина быстро перелистнула несколько страниц с портретами брата, матери и тетушки Санджи, несколько снимков с темными тенями – то были попытка сделать натюрморт из маминых флаконов с духами, Димпл, надувающая пузырь, ее собственная ступня. Впопыхах переворачивая страницы, Амина остановилась лишь на одной, которая выглядела почти черной. Сфокусировала взгляд. Да, это она! Амина вытащила фотографию из альбома.

До рассвета было далеко, только через несколько часов Камала встанет со своей несвежей постели, чтобы принять душ или, точнее, посидеть под струями воды, ее черные волосы будут казаться матовыми на фоне ее груди и желтого кафеля, а потом Амина передаст ей полотенце. А вот Томас всегда был совой, он наверняка не спит. На кухне с выключенным звуком работал телевизор, пустой диван освещался яркими разноцветными вспышками.

– Пап?

Тапочки отца идеально ровно стояли перед диваном, как будто бы их носил человек-невидимка. Газетный разворот соскользнул со стола на пол.

– Ау?

За ее спиной хлопнула дверца холодильника, и Амина обернулась, едва не подпрыгнув от ужаса.

– Господи, папа!

– Амина? – Томас, моргая, смотрел на нее со стаканом виски в руке. – Который час?

– Три, – взглянув на часы на микроволновке, ответила она, – точнее, три пятнадцать.

– Что случилось? – спросил отец с легкой паникой в голосе, которая преследовала его с самых похорон, и поставил стакан на стол. – У тебя все в порядке?

– Да, я просто… – Амина попятилась назад, разволновавшись из-за его очевидного страха, беспокойства и попытки защитить ее. – Просто хотела показать тебе один снимок.

– Снимок?

– Фотографию.

Томас посмотрел на дочь так, будто та была говорящим дельфином, и Амина помахала фотографией.

– А, в смысле фотографию…

– Точно.

– Давай посмотрим, – произнес отец, найдя в себе силы изобразить заинтересованность.

Так просто? На это она не рассчитывала. Надо было предупредить его, как-то подготовить. Амина взглянула на отца. Штаны болтались на нем, борода и копна волос растрепались. От него дурно пахло. А вдруг он испугается? Ему станет плохо с сердцем? Амина представила, как они с Камалой будут медленно стареть, оставшись в этом доме вдвоем, и постепенно весь двор зарастет бурьяном. Она положила руку Томасу на плечо, и он слегка пошатнулся.

– Дело в том, что я сделала этот снимок довольно давно, примерно в то время, когда умерла Аммачи, – произнесла Амина и сделала паузу.

Томас не сразу понял, что она ждет от него какой-то реакции, но через секунду спохватился:

– Хорошо…

– Ну так вот. Это было важное для меня фото, а потом я о нем забыла, а сегодня вспомнила, только что.

– Ага.