Самоучитель танцев для лунатиков

Амина наклонилась вперед и открыла дверь. Сестра вошла в кабинку, заперла за собой задвижку, и Амина забралась на сливной бачок. Димпл присоединилась к ней, нервно поглядывая на воду в унитазе. Она прислонилась спиной к стене, и Амина глубоко вздохнула. С Димпл ей было лучше. Они сидели рядом, слегка касаясь друг друга плечами, и между ними постепенно возникало тепло. Ноги девочек стояли на стульчаке.

– Я не сумасшедшая, – произнесла Амина через несколько минут.

– Я такого и не говорила, – отозвалась Димпл, снимая катышек с юбки.

Амина растопырила пальцы и принялась про себя пересчитывать их.

– Что ты видела?

Амина пожала плечами. В туалете пахло отвратительным ядовито-розовым мылом и тальком, от этих запахов у нее запершило в горле. Десять. Пальцы были сосчитаны. Димпл протянула к ней руки, накрыла ладони Амины своими и крепко сжала кулаки. Амина низко опустила голову, чтобы не разрыдаться.

– Все в порядке, – сказала Димпл, – здесь тебя никто не увидит.

Амина лишь покачала головой. Как же ей объяснить, что она и так рыдает внутри, а если начнет плакать вслух, то может никогда не остановиться? Что горе кажется ей бездонным, как подземные озера в пещерах – те, что размером с небольшой пруд, но глубина их на самом деле составляет тысячи футов? Нет, такое никому не объяснишь, даже Димпл, которая неуклюже обнимала ее до самого конца службы, пока скорбящие не начали расходиться.

На кухне царила напряженная атмосфера. Поминки давно закончились, гости разъехались, Рамакришна и Курьяны собрались вокруг кухонной стойки, глядя на Камалу. Прошло уже много часов после похорон. Они приехали домой, Томас тут же извинился перед гостями и ушел к себе в комнату, а его жена приняла вахту у плиты. Облачка ги с шипением поднимались к потолку, а Камала все жарила и жарила золотистые блинчики, пока на тонких краях не появлялась идеальная коричневая корочка.

– Кому добавки? – спросила она.

Бала и Санджи покачали головой, а Радж и Чако неуверенно переглянулись. Все они съели столько, сколько смогли, и совершенно точно гораздо больше, чем хотели. Даже Димпл в кои-то веки с готовностью соглашалась на все, что предлагала ей Камала, и ужасно переела.

– Амина? – пропела Камала.

– Нет, мам.

– Я буду, тетя Камала, – пробралась вперед Димпл.

Камала коротко кивнула, положила блинчик на тарелку и снова вернулась к плите, быстро взяв в руки миску с тестом.

– Нет-нет, Камала! – встав, попросила Бала. – Правда, не стоит. Делай только для себя.

– Я не голодна, – остекленевшим взглядом посмотрела на нее Камала.

– Конечно не голодна. Это нормально. Тогда не ешь. Иди посиди с нами!

Камала молча обдумывала ее предложение, а потом спросила, не глядя на Балу:

– А вы видели его фреску?

Бала в отчаянии повернулась к Санджи, и та умоляющим тоном повторила:

– Камала, посиди с нами немножко!

– Пойдемте, я вам покажу, – бросила им Камала, быстро выходя из кухни.

Родственники встревоженно переглянулись, но с места не сдвинулись.

– Может, дать ей снотворного? – спросила Санджи у Чако и Раджа.

Тот нервно взглянул на Амину. Все повернулись к ней, и она громко сказала:

– Наверху. Его фреска наверху.

На лестнице зашуршал шелк, разлился запах специй и пота после тяжелого дня. Амина пошла наверх вместе с родственниками. Ей было странно видеть Курьянов и Рамакришна здесь, потому что обычно они просто звали детей вниз, когда собирались домой. Ну а когда все восемь человек вошли в комнату Акила и столпились вокруг его кровати, Амине стало совсем нехорошо. Она уставилась в пол, а Камала развернула настольную лампу, осветив потолок, и все собравшиеся задрали голову. В комнате повисла звенящая тишина.

– Это Великие! – раздался голос матери, и Амина краем глаза увидела, как та показывает наверх. – Видите?

– Да, – наконец произнесла тетя Санджи, а мужчины согласно закивали.

– Который в очках – Ганди, – продолжала Камала, – Ганди, Че Гевара, Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела и Роб Хэлфорд!

– Роб Хэлфорд? – вопросительно повторил Чако.

– Это такой священник, который поет, – объяснила Камала, и остальные быстро закивали. – Акил им восхищался.

– Я хочу домой, – прозвучал вдруг чей-то тихий дрожащий голос.

Амина подняла глаза и увидела, что Димпл стоит в углу, обнимая себя за локти.

– Я хочу домой, – повторила она, и ее губы задрожали.

Лицо Димпл сморщилось, превратившись в маленький мячик, она обхватила себя покрепче, и из глаз ее полились слезы. Тетя Бала быстро подошла к Димпл, одной рукой обняла ее, а другую выставила вперед, словно предупреждая всех остальных, чтобы держались подальше, и быстро открыла дверь.

– Нам надо отвезти ее домой, – сказала она Камале, та молча кивнула, и свет, на мгновение озаривший ее лицо, тут же померк.

– А мы еще останемся, – вмешалась Санджи.

– Нет-нет, поезжайте, – замотала головой Камала. – Все в порядке.

– Позвоните нам! Когда что-нибудь понадобится, просто позвоните нам, ладно? – ломая руки, говорила тетя Санджи уже во дворе, глядя на Амину и ее мать так пристально, словно пытаясь впитать их боль.