Самоучитель танцев для лунатиков

– Это правда, ты же знаешь. Он только притворяется, что не обращает на тебя внимания, но потом всегда делает так, как ты говоришь! – увещевала Амина мать, но та лишь презрительно фыркнула.

– И что же теперь? – с плохо скрываемым раздражением в голосе спросила Санджи. – Ты просто дашь ему умереть?! Ты этого хочешь?!

Камала наградила ее долгим взглядом, от которого, казалось, сгустился воздух в комнате, а потом произнесла:

– Думаешь, это самое ужасное, что может произойти? – (Санджи растерянно посмотрела на нее.) – Идиоты! – прошипела Камала, и слово, подобно стреле, пронеслось над столом, пронзив воцарившуюся тишину. – Идиоты! Невежи! Приехали сюда со своей пережаренной картошкой и идиотскими требованиями! А зачем ему вставать по утрам день за днем? Чтобы вы потом сказали: мы, мол, сделали все, что могли! Так?

– Мам, перестань! Они приехали, потому что я этого захотела!

– А отец? Ты у отца спросила, чего хочет он?

– Он сам не знает, чего…

– Он хочет видеть Акила!

– Галлюцинацию! – возразил Чако. – Побочный эффект заболевания!

– Это чудо!

– Да какая разница? – вскричал дрожащим голосом Радж. – Камала, ты разве не видишь? Он теряет вес! Не спит! От него кожа да кости остались!

– Думаешь, я слепая? Думаешь, дальше своего носа не вижу?

– Нам надо…

– Считаете, я не знаю мужчину, с которым тридцать пять лет прожила?! Да я знаю его лучше, чем вы все, вместе взятые! А ты, мисс Амина Всезнайка, ошибаешься! Он меня не послушает! Он меня никогда не слушал! Думаешь, я не знаю, что будет дальше?

Над столом снова тяжелой сетью опустилась тишина, а в голове Амины зазвучало высокое электрическое жужжание всех этих бесчисленных лампочек, которое она внезапно расслышала с поразительной четкостью. Казалось, из укрытия вышли невидимые зрители и посмотрели ей прямо в глаза.

– Как вы думаете, чего ему больше хочется: остаться с нами или отправиться к Акилу? – спросила ее мать тихим на фоне гудения лампочек голосом, и жестокая правда пронзила сердце Амины, словно тонкая острая игла.

Родственники потеряли остатки самообладания, Амина чувствовала это. С одной стороны стола Радж закрыл лицо руками, а с другой – Чако качал головой из стороны в сторону, словно пес, пытающийся скинуть ошейник. Бала и Санджи сидели между ними, широко раскрыв глаза. Санджи все время шептала: «Мне жаль, мне так жаль», как будто это все происходило по ее вине.

– И что… что же дальше? – проговорил Чако дрожащими губами.

На лице Камалы промелькнуло сочувствие, черты исказились, но тут же разгладились.

– Поезжайте домой, – сказала она.

Глава 4

– Я приеду, – сказала ей Димпл на следующий день.

Амина прикрыла глаза. Похоже, все думали, что проблему можно решить вот так, запросто. Утром здесь побывала Моника и умоляла Томаса передумать, а потом горько плакала во дворе, когда он отказался. Сукин сын, выругалась она и выкурила две сигареты подряд.

– Не надо, – ответила Амина.

– Почему?

Конечно же, она мечтала встретиться с Димпл, просто ей отчаянно не хотелось, чтобы подруга увидела то, что стало очевидно для остальных. Амина со вздохом перевернулась на спину, оказавшись лицом к лицу с дерзкими улыбками Великих.

– До выставки всего три недели. Не время тебе уезжать.

– За это не волнуйся! Все уже готово, а бульшую часть контактов с прессой я могу поддерживать и оттуда. Тем более сейчас журналисты больше хотят поговорить с Джейн.

– Отлично…

– Да нет, все в порядке! Она говорит, ее все устраивает.

– Устраивает? То есть ей понравилось?

– Нет же, дурочка, она нас просто ненавидит, но журналистам рассказывает, что она в полном восторге, и это умно с ее стороны! А еще Джейн растрезвонила, что ты у нее работаешь, хотя сама мне заявила: если мы с тобой посмеем переступить порог «Студии Уайли», она нас порвет!

– Так и сказала «порвет»?

– Сказала «убьет».

– Ого, – протянула Амина, пытаясь не принимать новости близко к сердцу: ведь чего еще ожидать от Джейн в такой ситуации?

На улице негромко, жалобно лаял Принц Филип. Амина встала с кровати и подошла к окну. Ее родители пололи сорняки в огороде, не обращая внимания на полуденную жару.

– Что? – удивленно спросила Димпл.

– А что?

– Ты только что сказала: «Придурки!»

– Да это я про родителей. – Амина отошла от окна. – Странно все это. Они теперь просто неразлейвода. Повсюду вместе: в саду, на веранде, наверное, и в туалет вдвоем ходят! Словно у них конфетно-букетный период наступил…

– Трогательно…

– Ничего подобного! Так же трогательно, как если бы солнце зашло не с той, мать его, стороны!

– Ты как сама-то? – помолчав, спросила Димпл.

Почему все задают мне этот дурацкий вопрос, подумала Амина, но вслух ответила:

– Нормально.

– Мама сказала, вчерашний вечер прошел ужасно…

– Когда ты ей расскажешь про Саджива?

– Что?! – Голос Димпл дрогнул от удивления. – Не знаю. По-моему, сейчас нам всем совершенно не до этого.

– Может, лучше взять и рассказать им, да и дело с концом?

– Господи, Ами! У вас там такое творится, а ты… Да по сравнению с вашими проблемами это даже не новость!