Самозванец. Повести и рассказы

— Что до меня, — сказал он, — то неудачником я себя не считаю. Как-никак людоеда-оборотня я одолел. Я знаю, что это было давно, но ведь было. А вас я любил неистово, и это тоже было. Сокровищ я никаких не нашел, но и не терял ничего. Самое главное — не чувствовать себя обманутым. Все было хорошо.

Женщина смотрела, как он, приложившись к фляжке, медленно цедил вино.

— Карлу нужно оставить, — сказала она.

— Тут почти половина осталась, — ответил мужчина, отдавая флягу. — Крышка у вас?

— Мне пора. — Женщина поднялась со скамейки. Фляжку она снова упрятала за пазуху. — Проводишь до остановки?

Они медленно побрели по асфальтовой дорожке, присыпанной листьями. Потом свернули, прошли берегом водохранилища и вышли на остановку «Кинотеатр ,,Лебедь“». К ней уже приближался по Ленинградскому шоссе новенький синий троллейбус.

— Ну, пока! — сказала женщина уже с подножки. — Постой-ка. Держи. — И протянула венок своему спутнику.

Троллейбус стукнул дверьми и укатил.

Мужчина с венком в руке перешел по подземному переходу на другую сторону, направившись домой, мимо магазина «Магистраль». У входа в магазин курил сонный секьюрити. Поравнявшись с ним, мужчина хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

— Ну надо же. Венок! Значит, все-таки я, а не Карл! Бедный, бедный Карл! Ну надо же!

Удивленный секьюрити долго глазел ему вслед.

* * *

Выдержав приличную паузу, медицинский майор закурил, сощурился и вопросил:

— Вы ручаетесь за точность этой странной беседы?

— Разумеется! — горячо сказал китобой.

— И давно произошла она?

— Минувшей осенью.

— Так... — Майор глубокомысленно покачал головой и призадумался. Несомненно, некий смысл был в его вопросах и в ответах шкипера, но Виталик его не уловил. Поразмыслить над этим он не успел, потому что пожилая фея, смущенно кашлянув, заговорила:

— А у меня есть история касательно кряжистого дерева, что растет в двадцати шагах отсюда. Старожилы знают — еще несколько лет назад этого дерева тут не было. Но оно довольно старое. Вот какие события предшествовали его появлению.

Пожилая фея кашлянула еще раз и поведала следующее.

История вторая

Жорик припарковал машину у забора, неподалеку от бетонной тумбы с тремя голыми флагштоками.

— Жди здесь, — сказал ему Лапин, выбрался наружу и сразу же принялся охать, медленно выпрямляясь в пояснице.

— А вы его пчелиным ядом, Борис Сергеевич. У меня тесть — того, так ему помогает, — сочувственно сказал Жорик. Лапин скорчил презрительную гримасу — мол, видал я ваш пчелиный яд... — и пошел, слегка косолапя. На этот раз боль прошла на ходу, осталось только легкое жжение.

Миновав ворота с надписью «Спортивная база ЦСК» и розоватое здание постройки 70-х, Лапин свернул с асфальтовой дороги налево. Там, среди деревьев извивалась тропа, протоптанная любителями родниковой воды. Люди с канистрами и пластиковыми бутылями сбились у родников в неровную очередь, где общались, курили, любезничали... Пенсионер в синеньком спортивном костюмчике держал в руках маленький транзистор, завывавший детскими голосами: «К сажаленью... День ражденья... Толька рааз в гааду!»

С неудовольствием разглядел Лапин в очереди людей, похожих внешне на него самого. Их необъятные спины, борцовские шеи и плечи выглядывали из человечьей кашицы, как утесы из облаков. Почуяв в Лапине своего, они туго завертели головами. Лапину стало еще противнее, он как мог быстро обогнул очередь, поднялся по деревянной лестнице наверх.

В беседке никого не было. Чуть поодаль две длинные босоногие девицы играли в бадминтон, а у птичьей кормушки прогуливался скучный хромой голубь.

«Похожи на жирафих», — подумал Лапин про девиц.

Войдя в беседку, он остался стоять, памятуя о больной пояснице. К тому же скамейки были пыльны и по ним явно ходили ногами.

— Нам в падаарок пятьсот эскимо! — проорал детский хор.

Лапин начал прикидывать, во сколько обошлась бы волшебнику из песни его любовь дарить детям мороженое в наше время. Вышло недорого. Даже вместе с арендой кинотеатра для «бесплатного кино» и прокатом вертолета сумма была вполне себе скромной. «Попробовать, что ли, на досуге? Глядишь, по телевизору покажут — ха-ха...»

Из-за поворота, побрякивая звонком, выехал велосипедист, нелепый толстенький человечек в выцветшей шелковой гавайке и мятых брюках. Увидав Лапина, он приветственно махнул короткой пухлой ручкой и едва не потерял равновесие. У беседки он остановился, неловко спрыгнул на землю и прислонил велосипед к скамье.

— Опаздываете, — мягко упрекнул Лапин.

Человечек развел руками и хохотнул.

— Совершенно потерял форму! — воскликнул он противным высоким голосом. — Два раза падал в канаву и один раз не вписался в поворот. Видите, руки дрожат. — И вытянул свои лапки ладонями вперед. Ладони были влажные и липкие даже с виду. Весь он был какой-то влажный, липкий и зачуханный. Но улыбался и посмеивался этот человечек непринужденно, носик его поросячий был задран кверху задорно, а в глазах горело лукавство.

— Ну ладно, уважаемый Олег Павлович. Дельце у меня к вам, очень важное. Догадались, по какому поводу?