Сампагита, крест и доллар

Обязательства в общине не были односторонними. За пределами барангая шла война всех против всех, и в каждом чужаке видели врага. Набеги на соседние барангаи были обычной практикой и часто принимали форму охоты за головами. Земля могла обрабатываться лишь в условиях безопасности. Такие условия обеспечивало «благородное сословие», за что получало не менее половины урожая. Его представителям надлежало защищать своих подопечных, зависимые же, в свою очередь, расплачивались за это трудом. На дато и махарлика смотрели как на естественных предводителей, и служба нм воспринималась как разумная обязанность, необходимая для самого существования. Власть дато не оспаривалась, и повиновение им было делом само собой разумеющимся.

Поскольку земля принадлежала общине в целом, а в общине главенствовали дато и махарлика, зависимые считали, что не они отдают верхушке часть урожая, а, напротив, верхушка отдает часть урожая им. Такой порядок вещей казался нормальным и неизменным, такой взгляд на отношения земледельца и землевладельца сохранился кое-где на Филиппинах и сегодня.

В барангае господствовали патриархальные отношения, и функции члена семьи на первых порах были практически неотличимы от функций члена общины. Хороший дато — одновременно и хороший глава семьи, способный защитить от врагов. В этих условиях развилась прочная солидарность членов общины, где каждый знал свои обязанности и неуклонно их выполнял. Давно уже нет прежних барангаев, но отношения, сложившиеся в них, еще живы.

Родственные связи филиппинцев. Простой тáо[3] и ныне ощущает себя прежде всего членом группы лиц, связанных с ним родственными узами (родители, братья, сестры и прочие родственники). Затем он осознает свою принадлежность к соседской общине (в которой различает более и менее близких людей), потом к людям, говорящим на одном с ним языке. Далее, он чувствует себя филиппинцем, католиком и, наконец, представителем рода человеческого. Получается схема в виде концентрических кругов, причем интересы каждого внутреннего круга важнее, чем интересы следующего за ним внешнего.

Примечательно, что точкой отсчета является не индивид, а семья: простой филиппинец начинает осознавать себя не в противопоставлении «я — ты» или «я — он (они)», а в оппозиции «мы — они». Филиппинец не отделяет себя от родственников, все, что происходит с ними, касается его самым непосредственным образом. И наоборот: все его успехи и неудачи, радости и горе разделяются родовым коллективом. «Боль в мизинце ощущается всем телом» — говорят здесь о семье.

Именно в ней усваиваются нормы поведения и принципы общения с людьми. Прочие отношения — гражданина к государству, подчиненного к начальнику, крестьянина к помещику, рабочего к предпринимателю, ученика к учителю — в значительной мере воспринимаются как продолжение отношений младшего к старшему в семье. Едва ли будет преувеличением сказать, что понять филиппинскую семью — значит понять филиппинское общество в целом, поскольку семейные связи являются в глазах большинства филиппинцев определяющими. Семья, а не личность, выступает субъектом всех отношений. Общество осознается как большая семья, и отношения между его членами строятся по типу семейных.

Предпринимая какой-либо шаг, филиппинец не думает: «Будет ли это хорошо для меня?», а взвешивает: «Будет ли это хорошо для семьи?». Она надежное укрытие от всех невзгод, лучшая страховка на случай болезни и старости (существование в ряде стран домов для престарелых представляется филиппинцам диким обычаем). Забота о родственниках — священная обязанность, нарушать которую никому не дозволено под страхом всеобщего осуждения, впрочем, это никому и не придет в голову. Собственно говоря, такая забота свойственна всем людям под всеми широтами. Разница лишь в степени ее проявления.

Филиппинец вне семьи чувствует себя несчастным и покинутым. Остаться одному даже на время невыносимо для него. Нередко случается, что больничной администрации приходится ставить в палату больного дополнительные койки для его родственников: он тяжело переживает одиночество и, по словам врачей, объяснявших присутствие там здоровых людей в халатах, «без родственников может умереть». За границей он страдает прежде всего из-за оторванности от близких, даже выражение «тосковать по родине» (мангулйла) означает буквально «быть сиротой».