Самсон. О жизни, о себе, о воле.

Не знаю, что именно меня толкнуло на этот шаг, но мне почему-то стало не по себе перед вором за братву, которая проявила себя не лучшим образом в глазах такого человека, как Тихон. При появлении вора в законе на меня вдруг нахлынула такая уверенность, какая, наверное, возникала у солдат, которые смело шли в бой на верную смерть, видя, что впереди них бесстрашно бросался на врага их командир. Многие, поняв свою ошибку, кинулись мне помогать «мутить» чифирь, и уже через минуту по этапке стал разноситься запах горелой бумаги и свежезаваренного чая. Этот запах распространился не только по камере, но и проник за дверь, так как в следующую секунду она распахнулась и на пороге вырос уже знакомый мне конвоир. Когда он увидел меня с дымящейся кружкой в руках, эмоции стали переполнять его со страшной силой. Поначалу он просто открывал рот, не произнося ни звука, но потом тишину в камере разорвал громкий голос:

– Да вы что тут, совсем страх потеряли? И это опять ты?! Ну, все, ты сам напросился, пацан! – И конвоир, выхватив дубинку, двинулся на меня.

«Ну, Серый, приехали», – подумал я, наблюдая, как на меня надвигается злобный конвоир. Но я решил не показывать никому свой страх и, встав перед ним во весь рост, зло посмотрел в глаза, что, наверное, еще больше его разозлило. В следующую минуту он замахнулся своим резиновым орудием, намереваясь огреть меня им по голове. И огрел бы, если бы не произошло следующее. Когда его рука стала опускаться, возле него вдруг вырос Тихон, который железной хваткой успел остановить удар еще в полете.

– Оставь пацана, – процедил он в лицо конвоира, продолжая удерживать руку.

Первой реакцией конвоира была попытка вырвать руку, но ему это не удалось. Тогда Тихон спокойно, но с железными нотками в голосе повторил:

– Оставь пацана, я сказал. По моей просьбе он это делает. – Тихон слегка кивнул в мою сторону.

Все с напряжением наблюдали за происходящим.

Наконец конвоир сделал глубокий вздох и уже как можно спокойнее ответил:

– Хорошо, Тихон, как скажешь. Для тебя все, что угодно.

Вор отпустил руку конвоира и как ни в чем не бывало повернулся к нему спиной. Через мгновение хлопнула дверь, и все расслабились.

– Как зовут тебя, пацан? – спросил Тихон, повернувшись ко мне.

– Самсон.

– Ну что ж, Самсон так Самсон. Подсаживайся ближе, чифирить будем.

Приглашение самого вора в законе многого стоило. Ради такого можно было пойти на что угодно. Не каждый удостаивался чести почифирить с вором.