Самурай-одиночка

При каждом шаге кайдзю от него кусками отваливалась земля — частью из родных мне мест. С боков чудовища низвергались мощные оползни. Вырывались с корнем и падали вниз деревья втрое старше меня. Чтобы переждать сдвиги земли, я не раз искал укрытия в пещерах.

Только я нацелился переждать ряд особо сильных землетрясений — вероятно не более, чем последствие быстрых шагов этой мерзости — как тропа под ногами исчезла. Её слизало начисто и явного пути наверх чудища не осталось. Лучшая часть дня ушла на возвращение по собственным следам, а затем я нашёл другую, более крутую тропу, по которой вроде ещё не ходил. Подъём по ней занял остаток дня, а когда начало садиться солнце, я оказался на чём-то вроде поляны.

В нос тут же ударил металлический запах крови.

Ещё не видя, я понял, что здесь её было пролито неимоверно много. Причём человеческой.

Я обнажил катану.

Посреди маленькой поляны я спокойно повернулся кругом, чтобы оценить обстановку. Это была даже не столько поляна, сколько низина между двумя высокими скалами. Кое-где торчали отдельные деревья, а крохотные лужицы темноты наверняка представляли собой входы в пещеры. Землю усеивали останки небольшого отряда.

Невозможно сказать, сколько здесь полегло. Головы валялись, как гнилые фрукты, откинутые крестьянами при сборе урожая. По всей поляне были разбросаны руки-ноги, некоторые даже свисали с деревьев. Повсюду глаз натыкался на разводы крови. Я выбрал отправную точку и снова медленно повернулся кругом, на этот раз подсчитывая ноги в поле видимости. К возвращению в начальную точку я насчитал двадцать пять ног. На этой поляне погибло по меньшей мере тринадцать солдат. Они явно стреляли, но непонятно в кого.

Самурай чувствует опасность нутром. Перемена ветерка. Внезапная тишина. Леденящий холод, коварно пробравшийся в сердце. Здесь что-то есть. И оно следит за мной.

Не стану говорить, что никогда не знал страха. Стыдиться его глупость. Отец преподал мне этот урок, когда я был почти ребёнком. Он учил, что страх — помощник самурая, может, даже самый ценный. Управляемый страх превращается в дополнительное средство защиты. Но мной он не повелевает. Я повелеваю им.

Даже ещё толком не осознав опасности, я крутанулся влево и рубанул мечом снизу вверх. Катана глубоко во что-то вошла. Я воспользовался набранной скоростью и высвободил клинок. В лицо брызнуло жидкостью… кровь? Я не стал разглядывать тварь, которую, как надеялся, убил. Повернулся, чтобы защититься сбоку, и мельком уловил смутные очертания. Ко мне мчалось что-то вроде кошки.

Я нырнул влево, перекатился и вскочил в боевую стойку. Зверь размерами напоминал пуму, но выглядел так, словно его спина выстлана камнем. Я никогда таких чудовищ не видел, да и не слыхал про таких. Пока мы с ним кружили, меня посетила одна мысль. Вдруг между появлением этих существ и тем, что кайдзю внезапно проснулся, есть какая-то связь?

Сделав обманный выпад, я тут же отпрянул и стал выискивать слабину. Передо мной в меркнущем свете дня горели четыре глаза с кошачьими зрачками. Зверь втянул когти в подушечки. Он больше не пытался нападать, словно ждал…

Я метнулся в сторону и почувствовал, как сзади по левому плечу полоснули когти.

Боль — ничто. Это просто ощущение вроде голода или тревоги. Кто умеет владеть собой, способен её терпеть и не замечать. Некоторые демоны за счёт этой боли живут, жируют, когда жертвы ей уступают. Так что я боли не чувствую, а не просто отгораживаюсь от неё, ибо это подразумевало бы, что вначале я её всё-таки заметил.

Из пещер появились ещё две кошкоподобных твари. Теперь их четверо на одного. Подтягиваются, чтобы взять меня в кольцо, нюхают воздух и наверняка чуют запах моей крови. Но не моего страха.

Одна прыгает на меня, и я вонзаю ей в шею вакидзаси. Из-за набранной тварью скорости короткий клинок вырывает из моей руки. Я подбегаю на три шага к одной из оставшихся противниц, резко бью катаной понизу и отсекаю ей правые лапы. Она ревёт от боли. Звук одновременно похож на волчий вой и кошачий визг.

Я поворачиваюсь так, чтобы побеждённый зверь оказался между мной и парой оставшихся. Шлёпаю его клинком по бронированному камнями боку. Звон, будто о настоящий камень. Мне надо послать этим тварям предупреждение. Надо дать им понять, что здесь хищники не они, а я.

Я стремительно обхожу поверженную кошку и вспарываю ей незащищённый живот, но не одним быстрым ударом, а медленно. На мгновение между мной и чудовищем возникает связь. Как будто частица моей души в клинке уничтожила душу зверя. Я испытывал такое всего несколько раз в жизни, и то лишь когда необходимость вынуждала меня убивать демона медленно. Через катану я ощущаю, как умирает противник.

Я извлекаю меч. Оставшиеся два зверя исчезли. Незаметно сбежали, но больше не побеспокоят. Я подбираю вакидзаси, протираю клинки оторванной от одежды полосой ткани и через поляну двигаюсь дальше наверх, к хребту кайдзю.

Если при этой случайной встрече с кошками мне помогла не удача, то что? Для меня ответ прост.

Духи предков.